— Мы не заказывали, — начала было я.
— От номера 318, — пояснил парень, расставляя все это на столике.
Практически сразу же позвонил телефон.
— Ну как? — спросил довольный Василий.
— Шикарно! — ответила я, проявляя явно недостаточный энтузиазм.
— Будем через десять минут! — бодро заявил он.
— Вставай, — разбудила я Киру. — Они уже идут.
— Куда? Зачем? — заворочалась Кира.
— Мужики, водку пить! — нетерпеливо пояснила я.
Кира потянулась:
— А этот толстенький, Вова, он ничего! В моем вкусе…
— Ничего себе толстенький! Это ж гора мышц, только подернутых жирком! Он, наверное, раза в три тяжелее тебя. Впрочем, а кто не в твоем вкусе?
— Да-да, именно в моем вкусе, — довольно подтвердила Кира, выбираясь из постели. — Такой большой, грубый мужлан, но очень добрый… И очень сильный. Если обнимет, косточки захрустят и дыхание остановится… — мечтательно проговорила она.
Я только вздохнула. Никакие невзгоды, опасности, ужасы не могут отвлечь Киру от главного увлечения ее жизни — мужчин. Но Вова хотя бы не представлял опасности в силу того, что не был ливийцем, алжирцем и арабом вообще.
— И потом… — Кира покрасовалась перед зеркалом, выпятив грудь и зад, — ты провела безумные ночи с огромным сексуальным негром, а я? Что делала я в это время, лишенная мужской любви и ласки? Ночевала в козлятнике!
— Черт! — разозлилась я. — Ты хотя бы иногда думаешь, что говоришь?
— Ну ладно, ладно, — примирительно сказала Кира. — Я просто не думала, что тебе это неприятно.
Я промолчала. Если она еще раз скажет про огромного сексуального негра, я ее убью.
Нас выручили Вова и Василий, сияющие улыбками и ослепительные в белых костюмах и золотых цепях. Вова нес трехлитровую бутыль виски с черной этикеткой. Стало ясно, для чего принесено ведерко со льдом.
— Дамам шампанское, мужчинам — виски! — широко улыбнулся Вова, усаживаясь в заскрипевшее под ним кресло.
— А можно я тоже виски? — я подняла руку, как школьница на уроке.
— А я — шампанское! Обожаю шампанское! — восторженно воскликнула Кира, глядя Вове прямо в глаза.
— Отлично! Честно говоря, я не особенно люблю виски, — поделился с нами Василий, — самогон самогоном. Но весь мир пьет, значит, что-то в этом есть! Надо приобщаться к мировым ценностям.
Я поразмыслила над тем, можно ли виски отнести к мировым ценностям, и решила, что все-таки можно.
Уровень жидкости в бутыли постепенно снижался, было заказано еще одно ведро льда, и Кира плавно присоединилась к нам, вылакав одна бутылку шампанского.
Надо сказать, что употребление спиртных напитков неповторимо только в компании русских. Сначала нам было очень весело, потом мы стали необычайно романтичными и любвеобильными, потом на нас напала грусть, и мы плакали друг у друга на плече. Кажется, я пыталась объяснить Василию что-то об Абдул Азизе. Все кончилось тем, что размякший Вова увел Киру к себе в номер под мнимым предлогом продемонстрировать ей розу пустыни, якобы найденную им лично в том самом походе, когда мы познакомились. Василий было обрадовался и облюбовывал уютное местечко на невиданной ширины кровати, но я изобразила нетрезвую капризную даму. Нетрезвой я таки была, а капризы, если они и имели место раньше, в течение последних двух месяцев куда-то испарились. Но я встала в позу разгневанной жены, уперев руки в бока, и заявила, что мечтаю продолжить вечер на дискотеке. Василий нехотя подчинился и поплелся за мной в ночной клуб при отеле.
Танцевать мне вовсе не хотелось, но Василий, едва держась на ногах, попытался изобразить эротический танец, чем вызвал оживление и небывалый интерес в рядах лошадеподобных, вечно голодных немок. Василий весьма эротично расстегивал рубашку на груди, обнажал плечо и высовывал язык, красноречиво облизывая губы. При этом он двигался довольно пластично, покачивая бедрами, как истинный испанский мачо. Иногда координация его подводила, и он падал на столики, роняя стаканы, и на колени довольных немок, которые с удовольствием ощупывали его плотный зад и гладили волосатую грудь в расстегнутой рубашке. Пользуясь моментом, я оставила его в объятиях разгоряченных туристок и отправилась в свой номер, спать.
Под утро заявилась растрепанная Кира с горящими глазами. Прошептав: «О! Он даже лучше, чем я думала, мой сладенький медвежонок…», — она, одетая, рухнула на кровать и мгновенно уснула.
К десяти пришли наши кавалеры. Вид у обоих был помятый, но довольный. Я решила предупредить возможные претензии Василия, устроив ему предварительно сцену ревности.
— Что же ты меня, Василий, променял на немок, этих сексуально озабоченных кобылиц?! — притворно возмутилась я.
Василий потупился и смущенно произнес:
— Прости, Лиля. Я почти ничего не помню. Я что, там тебя бросил?
— Да! — с надрывом воскликнула я. — Именно бросил! Пошел с ними зажиматься! Я всю ночь проплакала…
Кажется, с ночными рыданиями вышел перебор, потому что Василий бросился ко мне, прижал к груди и принялся бессвязно оправдываться, дыша в лицо смесью височного перегара и утреннего пива.
— Ну ладно, ладно, прощаю, — я освободилась из его объятий.
— Ты лучше спроси, где он был всю ночь? — ехидно сказал Вова.
— И где же? — грозно спросила я, вновь входя в роль жены.
— В постели с тремя немками! — заржал Вова, не обращая внимания на предупреждающие знаки, которые ему подавал Василий из-за моей спины. — Пошел утром его искать, чтобы пивка попить, поправиться, значит. Спрашиваю на ключах типа: «Братан, где мой кореш?» А они мне: номер 211, плиз. И ржут. Я им: «Вы чего, пацаны?» А они мне: мол, мы раньше думали, только тунисцы — ходоки по бабам, а теперь видим, что и русские тоже. Ну я вроде как не понял и пошел в этот 211-й. Стучу. Дверь открывает лахудра голая. И говорит: «Битте». Ну я же понимаю, в школе немецкий учил, говорю: «Данке шен» — и захожу. А там Василий с двумя голыми бабами в койке! А эта, голая, — третья! Честно говоря, страшные! И как у тебя на них встал?
— Не помню, — смущенно пробормотал Василий, — а может, и не встал вовсе…
— А вид у них был довольный, — многозначительно заметил Вова.
Через час мы погрузились во взятый напрокат «Пежо» и отправились в Тунис. Дорога заняла часа два, посольство мы нашли быстро.
Клерк оторвался от своих бумаг и недовольно посмотрел на нас.
— У нас украли вещи, деньги и документы. Мы хотим домой, — пожаловались мы.
— Оформление документов стоит сто пятьдесят долларов, с двоих — триста, — безразлично произнес клерк, типичная канцелярская крыса, которому наплевать на чужие проблемы.
— Мы заплатим, — выступил Вова.
— Заполняйте анкеты, — клерк протянул нам бумаги. — Скажите название принимающей туристической компании и где вас найти. Все будет готово через неделю.
