Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
В конце концов я начал отвечать ему резко, а иногда и прямо матом — так короче. До этого я избегал ругани в Сети, но Буратинко стоил того, чтобы послать его пожестче. Как говорится, «карму матом не испортишь».
Разумеется, я время от времени банил его, но, поскольку все коды и ключи «оборотни» давно уже у нас выкрали, он или сам себя разбанивал, или заводил новый аккаунт с новым ником и продолжал свои проделки. Поэтому банить его было даже непродуктивно, ведь в результате приходилось подозревать каждого незнакомца. Что само по себе неприятно. Вот так и жили.
Вадик, чтобы завуалировать смысл своих сообщений, пользовался сложным «оккультным языком» и говорил загадками. Иногда он нес такую запредельную абракадабру, что у меня в дневнике даже появились фанаты, старавшиеся разгадать смыслы Буратинкиных опусов. Чаще всего его комментарии были просто пустышками, и лишь иногда в них был какой-то более или менее важный для нас обеих месседж.
Люди видели, что хозяин дневника относится к этому странному посетителю с особым вниманием. Мои друзья и гости понимали: в наших диалогах присутствует некий тайный смысл. Так, собственно говоря, оно и было. Вот этот самый смысл они и пытались разгадать. А Буратинко бессовестно использовал этих любопытствующих в своих целях и для давления на меня.
Вот один из примеров. Среди фанатов will2013 был мой френд с ником Varka8. И оказалось, что Varka8 получал личные сообщения от Вадика примерно такого характера: «Передай Аввакуму, чтобы все убрал, а то Паспорту к нему не придет». Буратинко опасался угрожать мне напрямую, поэтому делал это через случайного человека. Никитин был, видимо, не уверен, понимаю ли я его более «тонкие» угрозы, раз никак не реагирую на них.
Смысл угрозы, переданной через посредника и непонятной ему, был мне ясен: «Убери все написанное и перестань писать, иначе не получишь продления документов». Varka8 просьбу will2013 исполнил, но смысла месседжа не понял и просил меня растолковать. Разумеется, я ничего ему не ответил.
Я не стал останавливаться и продолжал публикации. Вообще мы с Ириной считаем, что документы не должны служить приманкой для вербовки в цивилизованном государстве. Мы сделали много хорошего во Франции и для Франции и не собираемся ставить свою судьбу в зависимость от настроения спалившихся по собственной глупости горе-сексотов.
Позднее выяснилось, что Буратинко не все свои личные инициативы описывал и докладывал начальству. Я говорю как о реальной жизни, так и о виртуальной. Поэтому, не располагая точной и полной информацией, французы в «конторе» не чувствовали всей полноты опасности, они, поди, и не предполагали, что я уже давно вижу «оборотней» вокруг себя и могу проследить их связи. Открытие реальных масштабов «засветки», мне кажется, оказалось бы для начальства большим сюрпризом.
Французы продолжали действовать, не проявляя элементарной осторожности, даже в момент, когда не только я, но и мои ассистенты могли их запросто идентифицировать. Поэтому «контора» спалила об меня колоссальное количество своей агентуры. В том числе агентуры ценной, насколько я могу судить, а также «чувствительной», то есть вращающейся в опасном мире мафиози.
По словам людей, знакомых с французскими силовиками в московском посольстве и с представителями силовых ведомств в Париже, наше с Ириной дело со временем превратилось в трудную и болезненную проблему для Французской Республики.
Расскажу ради примера. Мой московский приятель, работающий в одном из силовых ведомств РФ и по долгу службы отвечающий за международное сотрудничество, решил проверить, насколько правдива моя история. Он связался с коллегами в Париже и во французском посольстве в Москве. Посольские сначала удивленно заявили, что человека по имени Олег Насобин на территории Франции нет и они ничего не знают о нем. Однако уже через пару дней «контакт» в посольстве перезвонил моему знакомому и разразился отборной бранью из-за того, что его втянули в это дело. Он анафемствовал и ругался. Парижские тоже реагировали так, будто им за шиворот пустили ядовитую змею.
Очевидно, сам факт, что некие полицейские интересовались моим именем, вызывал «круги на воде» внутри спецслужб, и этим случайно влипшим в историю людям пришлось потом обстоятельно объясняться, откуда, почему и как они вышли на это дело.
В конце концов моя политика открытости и прозрачности принесла свои плоды. «Оборотни» потихоньку свернули контакты и стали уходить в тину.
Впрочем, эта история имела и крайне неприятный рецидив. Я предполагаю, что, когда кризисная амплитуда начала затухать и почти сошла на нет, агент Сикуза сдуру решил погреть свой личный супчик на этом деле.
Но вернемся к нашему виртуальному общению. Описывая малую часть наших смертельно опасных «танцев» у себя в дневнике, я вдруг заметил, что личность Челлини и его автопортрет вызывают самый живой интерес публики.
Рассказы о нем и о его портрете сразу же значительно поднимали посещаемость моего ЖЖ. На удивление, рассказы об искусстве вызывали не меньший интерес, чем повествования о контрразведке. Люди действительно интересовались этой загадочной картиной и, что меня особенно приятно удивляло, многие чувствовали силу портрета.
Я вообще-то и не рассчитывал на такую продвинутую реакцию широкой публики. Однако, оказалось, у большого числа людей достаточно эрудиции и вкуса, чтобы сразу оценить выдающиеся художественные и интеллектуальные качества картины.
Выскажу, может быть, и крамольную мысль, но у искусствоведов по профессии, а не по призванию глаз безнадежно портится, замыливается, и они вообще ничего не замечают без инструкций. Так что средний искусствовед видит произведение искусства гораздо хуже, чем воспитанный человек со вкусом из неискусствоведческого мира.
Реакция широкой публики на картину была для нас с Ириной как глоток свежего воздуха. Вот так мы впервые задумались о показе портрета на публичной выставке.
Турин. Библиотека Реале
К 2011 году с момента провала итальянских переговоров прошло уже несколько лет, и меня все сильнее соблазняла мысль снова вернуться к ним.
Во время беседы с профессором Фриманом в США он посоветовал мне держаться от соотечественников Бенвенуто подальше. Имелось в виду, конечно, подальше от специалистов в области изобразительного искусства. Я так и поступал, тем более мой личный опыт подсказывал мне то же самое. Однако вовсе избежать контактов с итальянскими деятелями культуры и официальными лицами в любом случае не получалось: мы вынашивали совместные планы кинофильма о Бенвенуто Челлини с одной из продюсерских компаний в Риме.
К тому же важный для нас артефакт — автопортрет Бенвенуто Челлини, выполненный им в виде рисунка, — хранится в библиотеке Реале города Турина, а нам требовалось купить у библиотеки фотографию этого рисунка и право на ее публикацию.
Советы американского профессора к 2011 году потеряли свою силу, поскольку он сам так и не начал обещанных работ по изучению портрета.
С другой стороны, я подумал, что, установив нормальные рабочие отношения с дирекцией библиотеки в Турине, я смогу через нее сообщить итальянскому правительству о своем стремлении к кооперации и готовности забыть прошлые взаимные неудачи.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
