на мой шрам и скажешь мне, насколько он ужасен. Сама я боюсь на него смотреть. Но перед свадьбой мне нужно знать, не слишком ли все плохо.
– Давай.
Элис стала разматывать бинт, державший марлевую повязку.
Диллон старался казаться невозмутимым.
– Осторожно.
Она аккуратно оттянула повязку. Под ней оказалась кроваво-красная рана в форме буквы «V» на скуле.
– Рана должна затянуться, покраснение тоже пройдет, и шрам потускнеет. Очень ужасно? Как Франкенштейн? Как Фредди Крюгер? Не хочу быть страшной на собственной свадьбе. Если все действительно плохо, мне придется ее отменить. Так что скажи честно.
Диллон долго и пристально смотрел на рану. Он растерялся. Если он скажет ей, что все ужасно, то, возможно, она отложит свадьбу. И тем временем у него появится шанс как-нибудь вывести Хью на чистую воду. Заставить его показать себя во всей красе, чтобы свадьба была отменена навсегда. Может быть, он сумеет достать у Пого немного порошка, а потом предложить его Хью. По выгодной цене. Он не был уверен, что будет убедительным в роли дилера, но подумал, что Хью наверняка устроит, если у него в Писбруке будет свой поставщик…
Нет. Ему не удастся это провернуть. Хью сразу же что-то заподозрит.
И он не мог сказать Элис, что все плохо. Для него не имели бы значения никакие шрамы: для него она была прекрасна.
– Просто немного покраснело и распухло, – сказал он в конце концов.
– Правда? То есть я могу закрыть лицо волосами и надеть вуаль, например…
– Честное слово, – подтвердил Диллон. – Никто и не заметит.
Она вздохнула:
– Ты единственный человек, которому я могу доверять и который говорит мне правду. Все остальные просто лгут, чтобы мне стало легче. И никто из них не хочет, чтобы свадьбу отменили. Но я знаю, что для тебя это не имеет значения.
«Как ты далека от истины, – подумал Диллон. – Если кто и хочет, чтобы свадьба не состоялась, так это я».
– Хью все время говорит мне, чтобы я не беспокоилась, а я не хочу об этом говорить, потому что так он будет чувствовать себя еще более виноватым из-за того, что случилось.
Диллон был вне себя, он чуть не задохнулся от гнева. Этот ублюдок не испытывал ни малейшего чувства вины!
– С тобой все в порядке? – забеспокоилась Элис.
– Нормально. Просто здесь что-то душновато.
– Да. Ночью ужасно душно. Я почти не сплю. Но уже скоро выписка!
– Отличная новость!
– Я сойду с ума, если ее опять отложат. Хорошо, что вы меня навещаете. Мама заглядывает каждый день, но они с папой так заняты в Писбруке, а Хью работает как вол, чтобы получить отпуск на свадьбу и медовый месяц…
– Пожалуйста, – прервал он ее. – Я не хочу больше слышать о свадьбе.
Элис опешила. Он протянул руку и нежно коснулся ее лица:
– Ты прекрасна. Ты знаешь это?
Она смотрела на него. Время на мгновение замерло. Он погладил ее по щеке тыльной стороной пальцев:
– Бедный ты цыпленок.
Диллон знал, что прикасается к ней дольше, чем полагается. Но она вроде бы не возражала. Она просто застыла.
– Ох, Диллон…
– Что?
На ее лице отразилось замешательство.
– Ты заставляешь меня чувствовать себя неловко.
– Вот как. Неловко! – Он улыбнулся. – Я старался сделать так, чтобы тебе стало лучше!
– Да, и это тоже! В том-то и дело, что ты заставляешь меня поверить, что совершенно не важно, как я выгляжу.
– Конечно не важно.
Элис прикусила губу:
– Спасибо тебе…
Она наклонилась вперед. От нее пахло антисептиком, детской присыпкой и шоколадом. Сердце у Диллона заколотилось. Она собиралась поцеловать его.
И вдруг они услышали в коридоре голос Хью, он болтал с медсестрами. Элис резко отпрянула, а Диллон поднялся на ноги и отошел от кровати. Обычно Диллон уходил в половине седьмого, потому что Хью приходил в семь, и ему хотелось уйти с большим запасом. Но сегодня, из-за этой истории со шрамом, он сильно задержался.
Дверь открылась, и на пороге появился Хью. В костюме, с зачесанными назад волосами, он выглядел очень самодовольным. Хью бросил взгляд на Диллона:
– Какого черта ты тут забыл?
– Я навещал Элис.
– Он мне читал.
– У тебя в саду работа закончилась?
– Не будь таким невежливым! – возмутилась Элис.
Хью повернулся и посмотрел на нее.
– Господи Исусе, – пробормотал он, увидев ее шрам.
– Замолчи, – сдавленно сказал Диллон.
Хью выглядел потрясенным.
– Слушай, ничего страшного. Мы найдем лучших врачей. Что-то же точно можно с этим сделать. – Он наклонился вперед, чтобы рассмотреть шрам повнимательнее.
Элис перевела взгляд с Хью на Диллона:
– Диллон сказал, что все не так плохо.
– Он что, слепой? Он просто сказал тебе то, что ты хочешь услышать. Мы поговорим с врачом. До свадьбы еще есть время.
– Я думаю, Элис нужна поддержка, – сказал Диллон. – А не пластический хирург.
Хью посмотрел на него в упор. Его глаза были как два дула пистолета.
– Мне пора, – сказал Диллон.
– Давно пора.
– Тебе не обязательно уходить только потому, что пришел Хью, – возразила Элис.
– Время парковки вот-вот закончится.
Диллон направился к выходу из палаты. Хью последовал за ним и открыл ему дверь.
– Я не хочу больше видеть тебя здесь, – процедил он сквозь зубы.
– И прекрасно, – сказал Диллон, думая, что так и будет, потому что он всегда уходил раньше, чем приходил Хью.
– Ты понял, о чем я, – добавил Хью.
Когда на следующий день Диллон пришел в больницу, медсестра в регистратуре остановила его со словами:
– Мне очень жаль, но мисс Бэзилдон могут посещать только близкие родственники.
– Но она ждет меня.
Медсестра сочувственно поглядела на него:
– Я не могу вас пропустить.
Диллон сделал шаг вперед:
– Посмотрим, что скажет мисс Бэзилдон.
Медсестра положила руку ему на плечо:
– Мне очень жаль. Если вы будете настаивать, мне придется вызвать охрану.
Диллон остановился. Он посмотрел на медсестру:
– Это тот ублюдок, не так ли? Он сказал вам не пропускать меня?
– Я должна выполнять желание семьи.
– Не пациента?
Медсестра вздохнула, и Диллон понял, что пора отступить.
– Не могли бы вы передать ей, что я приходил? Диллон. Не могли бы вы сказать ей, что к ней приходил Диллон?
– Конечно.
Он повернулся к выходу, прекрасно понимая, что медсестра ничего не передаст Элис.
Глава 17
В день презентации книги Майка Гиллеспи Томазина отправилась в магазин за сыром. Она стояла на улице, разглядывала витрину и не сводила глаз с очереди внутри, пока не убедилась, что ее обслужит именно Джем. Кажется, она первый раз в жизни повела себя расчетливо.
– Мне немного сыра «кешел блю» для маленьких тарталеток, – сказала она. – И чуток «губбина» для пирожков с сыром.
– Звучит аппетитно! – Джем достал из холодильника кругляш «кешел блю» и взял в руки сырный нож. – А что еще будет?
– Пирожки с картошкой и копченым лососем. Шпажки с кровяной колбасой и яблоками. Маленькие шоколадные пирожные и кексы на темном пиве.
– Замечательно.
Джем протянул ей два куска сыра, завернутые в вощеную бумагу с логотипом магазина.
Наступило молчание.
– Двенадцать семьдесят, – наконец сказал он.
Она быстро расплатилась и поспешила прочь. Она хотела пригласить его, потому что Эмилия подарила ей два входных билета. Но у нее
