пища представляла весьма скромный набор для Германии продуктов. Как правило, это были обязательные овсяные хлопья, свежевыжатый сок, две тарелки с мясной и сырной нарезкой, свежеиспеченными булочками и домашним джемом, ароматный чай или кофе.
После завтрака за большим помпезным столом в викторианском стиле с массивными ножками в виде лап льва Хайне перемещался на кухню, представляющую собой большое промышленное помещение. Зайдя в нее, ты словно оказывался на кухне модного кафе с большими плитами и развешанной по стенам утварью.
Барон садился за старинный разделочный стол, явно служивший не одному поколению бауэров, закуривал папиросу и с интересом выслушивал все сводки новостей от Барбары и Адольфа, составляя им компанию в их утренней чайной церемонии и не забывая подкармливать баварскими сосисками ходившего за ним нашего йорка, возомнившего себя главным охранником всех свалившихся на него владений. Все полтора килограмма собачьей массы незамедлительно заступили на службу у двери в кабинет Барона, забыв о прежних хозяевах.
***
Германия, февраль, 2008 год
– Ну что, мой хороший, надо вставать, – я погладила свернувшегося у меня в ногах «неподкупного» кота и посетовала: – судя по тому, как громко вещает о своей службе наш собакевич у двери кабинета Барона, я опять пропустила завтрак.
Кот вальяжно потянулся, явно не желая вылезать из теплого плена расшитого атласного одеяла.
Усиливающая слабость заставляла меня пропускать не только завтраки, но и вечерние шахматные турниры, ежедневно проходившие между Хайне и Валерой перед сном, с участием пристрастившейся к этой игре Юлии.
Турниры устраивались в одной из самых красивых, на мой взгляд, комнат. Ее стены были расписаны в характерном пурпурном римском стиле67. Вокруг столика из мореной груши были расставлены массивные ореховые стулья с богатой резьбой, перекликающейся со стоящим у окна шкафом.
На столике размещалась доска с костяными шахматными фигурами, привезенными Хайне из Стамбула и имевшими для него особую ценность. Одна из фигур изображала большую хищную птицу, сидящую на утесе с добычей в когтях. Обдумывая очередной ход в игре, Хайне брал фигурку в руки и задумчиво поглаживал птицу по голове.
– Это мифическая птица Рух, – пояснил мне Валера, заметив однажды, как я поглядываю на нее. – Забавно, что при переводе с индийского на персидский образовалась путаница. В индийских шахматах эта фигура обозначала боевую колесницу рахти, а при переводе на персидский она по созвучию превратилась в птицу Рух, которая в Иране считается защитником и покровителем войска, – перевёл повествование Хайне Лера и тут же, едва отвлекшись, получил шах, а за ним и мат.
Барон аккуратно большим пальцем погладил лежащую у него в ладошке птицу, бережно положил ее в индивидуальную коробочку поверх закрытого бокса для шахмат и что-то сказал мне по-немецки.
– Я хорошо понимаю, что такое находиться в стране, не владея языком, – перевел мне Валерий его слова и пояснил: – в начале пятидесятых годов прошлого столетия Хайне, будучи тринадцатилетним юношей, оказался вынужден закончить гимназию в чужой стране, в Турции, куда приехал путешествовать.
– А как так вышло? – спросила я у Валеры. – Насколько я поняла, его семья проживала в Германии, – уточнила я.
– Место, где располагался его замок, после войны присоединили к землям ГДР, а там… – Валерий замолчал, явно не желая переводить мой вопрос и продолжать тему.
***
Замок, февраль, 2008 год
– Надя, Надюш, просыпайся, – Лера наклонился надо мной, пытаясь вытащить меня из любимого сна. Как жаль было расставаться со скользящей по пальцам бахромой…
– Я тебе принес завтрак, – Валерий поставил поднос на прикроватный столик. – Нам нужно будет после обеда поехать в Линдау, пришли анализы… И врач хотел поговорить с нами, – отводя взгляд в сторону и подавая мне тапочки, произнес он. – Дети сегодня отправятся в соседний городок с Бароном и Барбарой, там ярмарка, пусть прогуляются. Заедут к другу Хайне, у него свои пруды. На ужин они отведают зеркальных карпов, у него свой рецепт их приготовления, он их запекает в огромном коконе из соли… Мы с тобой обязательно в следующие выходные попробуем… – сказал Лера и тут же осекся.
– Разве мы не собираемся в обратную дорогу? Я себя хорошо чувствую, только слабость, но она не помеха, я спокойно доеду в машине… – растерялась я.
– Ты завтракай и собирайся, я буду ждать тебя в кабинете, – Валерий торопливо вышел из комнаты.
«Линдау, какое чудное место, – думала я. – Я опять увижу набережную Боденского озера и обязательно загляну в тот магазинчик с куклами. Может, он будет открыт, и я смогу поближе рассмотреть её…»
***
Линдау, февраль 2008 год
– Точно эту? – Валерий в последний раз уточнил мой выбор.
Было видно, что он удивлен, поскольку в лавке были и куда более эстетичные экземпляры.
– Да, только её, – подтвердила я, беря в руки огромную куклу.
В прошлое посещение Линдау, прогуливаясь как-то вечером по старинным улочкам и разглядывая фасадные фрески на домах, я случайно забрела в один из местных магазинчиков и увидела огромных размеров Бабу Ягу. Как позже выяснилось, такие куклы – традиционное украшение для Fastnacht – фестиваля, который проходит зимой и похож на нашу Масленицу.
– Линда, ее будут звать Линда, в честь города, – сказала я, пока продавец и Лера ошарашенно смотрели на мой выбор.
Так я получила первую в своей жизни персональную большую куклу – как отголосок далекой мечты из детства, когда в подарок от мачехи я получала преимущественно книги и развивающие игры.
Выйдя из лавки, мы поспешили к ожидавшему нас врачу.
***
Линдау, февраль, 2008 год
– Не понимаю, переведи еще раз, – обратилась я к Лере, видя какой напряженный идет диалог между ним и врачом, различая лишь часто употребляемое слово Krebs.
«Крекс-пекс-фекс», – у меня в голове крутились слова из детской песенки о стране Дураков68.
– Übersetzen Sie bitte69, – произнес врач, обращаясь к Валере.
– Ты, главное, не волнуйся, – начал Лера. – Мы обязательно справимся, во что бы то ни стало.
– Ты меня пугаешь. Можешь перейти к сути? Не мямли, пожалуйста, – прервала я речь Леры, видя, как он силится подобрать слова.
– После операции еще раз проверили на гистологию – и…
– Я помню, что у меня была операция и что мы ждем результатов двадцать дней, ты можешь не тянуть? – я старалась быстрее понять суть.
Доктор напряженно молчал, отводя взгляд в сторону.
– У тебя рак, Надя! – вдруг выпалил Лера.
Его слова, словно автоматная очередь, эхом пронеслись по кабинету в нависшей тишине.
– И он очень агрессивный, – припечатал Валера контрольным выстрелом.
– Что у меня? – зачем-то переспросила я, уже
