вырваться из дома, с горем пополам «отбившись» от всё никак не хотевших отпускать его Душенеги, Марфы и Власты. И лишь когда все три барышни под недовольное сопение юной валькирии занялись рукоделием, Ратибору в конце концов удалось удрать из родной избухи, ведь имелась у него пара-другая дел, не терпящих отлагательств. В первую очередь, конечно, нужно заглянуть к Святославу в терем, но молодой богатырь успел разузнать ещё на въезде в град при возвращении, у скучающих стражников на вратах, что в набег разбойничий за купцами заморскими никто покамест не отчалил и в ближайшие день-два не собирается, а посему князь может и обождать в таком случае. Ведь было у могучего исполина ещё одно дельце, которое требовалось уладить как можно скорее: сам себе Ратибор старался не признаваться в этом, но ощущал он внутри некую смутную вину за повадившихся заглядывать в гости к Благане лиходеев; нутром чуял рыжеволосый гигант, что как-то связаны между собой заказы на его черепок и головёнку седой ведуньи. Посему перво-наперво, конечно, требовалось на корню пресечь, как ёмко выразился Мефодий, это «безобразное безобразие» с неуклюжими попытками всякой погани оттяпать седую маковку уважаемой целительницы. Ну и ниточка у него, наконец-то, имелась вполне себе осязаемая: как знать, глядишь, коли потянуть за неё осторожно, клубок и развяжется! Единственная проблема заключалась в том, что как раз такое слово, как «осторожно», знакомо было дюжему ратнику лишь понаслышке…
Когда Ратибор ввалился в «Тихую заводь» и остановился на пороге, с прищуром осматриваясь, на него поначалу даже никто внимания не обратил, что полностью его устраивало; уже практически битком заполнившему зал гуляющему люду оказалось не до вновь прибывшего. Лишь сидящие недалече у входа тёмные личности, намётанными взглядами оценив по достоинству впечатляющую стать и габариты заявившегося в заведение могучего русича, правильно решили, что лучше чуть подвинуться, давая дорогу столь мощно сложенному бойцу, чем оказаться у него на пути. «Кого-то, кажись, сегодня опять вынесут вперёд ногами», — лишь меланхолично пронеслось в их, уже затуманенных хмелем головах.
— Здравия, Вышемир! — уверенно разрезая широкой грудью снующий туда-сюда плотный поток мельтешащих завсегдатаев, Ратибор неспешно подошёл к барной стойке и с лёгкой улыбкой посмотрел на трактирщика «Тихой заводи», крепкого ещё мужчину лет пятидесяти — пятидесяти пяти на вид, с волевым, изрезанным морщинами лицом. Был он среднего роста, но довольно широк в плечах и коренаст. Видно, совмещение работы кабатчика и вышибалы держало в тонусе и расслабиться да зарасти жирком особо не позволяло. — Давненько я у тебя, старый ты конь, не появлялся! Лет пять уж точно в эту дыру не забредал… Квасу мне кружечку сообрази, будь добр! Только отборного, а не той дряни, которой обычно ты бедолаг у себя тут травишь… — по стойке в сторону содержателя харчевни покатился серебряный кругляшок.
— Да чтоб тебя!.. Нечисть какая, что ль, принесла… — вместо приветствия прогудел смурно Вышемир и ошарашенно уставился на рыжебородого витязя, машинально при этом сграбастав монету. Лицо его аж посерело при виде Ратибора. — Нет кваса, уж не серчай! Как ты перестал ко мне хаживать, так я и прекратил его заказывать! Не пользуется популярностью у местных пьянчуг твой напиток любимый… Им, вон, медовухи аль винишка с пивом подавай! А то ишь, кваску захотел… Ты молока ещё попроси!
— Смотрю, ты «рад» лицезреть мою рожу, сварливый самец овцы, точно так же, как и я твою, — хмыкнул добродушно молодой богатырь. — Напитка богов накапай мне тогда чарку. Только лучшего, что у тебя имеется, а то избаловался я малость у Феофана…
— Вот и дальше сидел бы у него, чего припёрся сюда, буянец рыжегривый… — Вышемир тоскливо окинул взглядом возвышающегося над ним великана. «То ли я уж подзабыл про внешность этого здоровяка, то ль он ещё больше, крупнее стал…» — обеспокоенно простонал про себя трактирщик. — Чего надобно-то? Явно ведь не погулять пришлёпал… — корчмарь выудил откуда-то из-под полы початую тёмную бутыль и налил Ратибору полную кружку отменного красного вина. — С тебя ещё пара серебра, — буркнул Вышемир ему нехотя. — Такое только у меня и у…
— Князя в погребках? — перебив кабатчика, язвительно фыркнул рыжеволосый исполин, пробуя на вкус напиток богов. Он и правда оказался отличного качества.
— Именно! От сердца отрываю! Лишь для самых дорогих гостей держу… — проворчал Вышемир, ловко ловя две серебряные монетки. — И ещё тебе скидку делаю по старой памяти… Так зачем заявился? Явно ведь не поболтать…
— Ну почему же? Как раз побалакать и зашёл, да только не с тобой, пень вредный… — Ратибор внимательно глянул на старого знакомого. — Человечек мне нужен один…
— Слушай, косолапый, — пожевав губами, Вышемир облокотился на стойку и также вперился взором в глаза стоящему перед ним бойцу, — ты же знаешь, я никого страже городской не сдаю из своих посетителей. Коли нужда есть, сами ищите, но меня не приплетайте…
— Это личное, — синие очи Ратибора недобро сверкнули. — Ни служба у Святослава, ни дружина князя к моему сегодняшнему посещению твоего кабака никакого отношения не имеют. А это за хлопоты да время потраченное, — полновесный золотой кругляш стремительно перекочевал из руки дюжего ратника в тут же сомкнувшуюся ладонь ушлого трактирщика. Быстро попробовав ценную монету на зуб, тот, чуть помешкавшись, согласно кивнул: — Вещай тогда, коли так…
— Плавудир мне нужен, знаешь такого? Гутарят, у тебя в харчевне погулять не дурак…
При этих словах Ратибора осторожный корчмарь аж поперхнулся, опасливо при этом принявшись озираться на предмет того, не слышит ли кто их разговор.
— Рыжий, ты на большие неприятности нарываешься! Ты хоть ведаешь, кого разыскиваешь⁈ — тихо зашипел кабатчик. — Это член Ночного Братства!.. Причём не рядовой! Забудь, коль жизнь дорога…
— Я знаю, кто ента, Выш, знаю! — ещё один золотой незаметно переселился в ненасытную лапищу шельмоватому трактирщику. — Ты мне можешь ничего не говорить; просто взглядом стрельни, где этот клоп сиживает, коли здесь он сейчас, конечно…
— Ты не только на себя беду накликаешь, но и на меня тоже… — Вышемир не сдавался, явно выторговывая условия получше. — Наверняка ведь найдётся кто-то глазастый, опосля поведывающий, что видел, как ты об мою стойку копчиком тёрся до этого…
— Я не сразу к нему лыжи смажу, — успокоил Ратибор взволнованного кабатчика, — а похожу тут, поспрашаю ещё с червончик-другой бездельников по тому же вопросу.
