Ратибор. Идите сюда, собаки!
Глава 1
Деревня Залесье
Конец марта выдался слякотным и промозглым. Впрочем, как почти всегда бывает в это хмурое время года, когда зима уже ушла, а весна ещё полноправно не вступила в свои законные права, как бы робко, неуверенно вскарабкиваясь на вершину пьедестала и ещё не до конца веря тому, что пришло её время царствования в этом мире по незыблемым законам матушки-природы. Снег активно таял, но потемневшие сугробы всё ещё регулярно встречались в лесной чащобе.
Стояла середина дня. Мелко моросил холодный, неприятный дождик, порой пробирая до костей вкупе с ледяными ещё порывами ветра, что нет-нет да периодически гуляли по окрестным землям. Из Залесья только-только выехал обоз, состоящий из двух четырёхколёсных повозок, и не спеша двинулся по разбитому непогодой Голубиному тракту, что соединял между собой одну из самых крупных деревень Мирградского княжества с его столицей. Телеги были загружены под завязку разнообразными ценными мехами вроде соболей, куниц да норок, что за зиму добыли местные охотники и теперь везли десятую часть от своего законного улова в Мирград в качестве налога для князя Святослава. На одном возу, собственно, находился сам оброк, на втором же товар предназначался для продажи на столичном базаре, где великолепные трофеи следопытов Залесья всегда пользовались повышенным спросом. Каждую колымагу тащило по два мощных коня-тяжеловоза, которые хоть и медленно, но уверенно двигались вперёд по грязной дороге, не испытывая видимых затруднений в перетаскивании не самого лёгкого груза.
— Ну чего, Драговит, дотянул, что аж смеркаться скоро начнёт? — язвительно прокричал Лодомил, местный житель с длиннющей бородой, сорока с небольшим лет, что восседал на облучке и правил второй повозкой. — Это же надо было так упиться давеча, что глазёнки свои пьяные только к полудню продрать умудрился! И опосля с нужника час ещё не слазил! А собирались ведь с петухами выехать поначалу!
— Да уж, — буркнул сидящий рядом с Лодомилом Благояр, мужчина лет пятидесяти на вид, с суровым, изрезанным морщинами лицом и тронутой сединой, но всё ещё густой шевелюрой, — похлёбки с ним не сваришь, когда он под мухой… Ненадёжный человечек…
— Это ещё мягко сказано!.. — хмыкнул его напарник по извозу. — Ну а ежели учесть, что во хмельном угаре он круглогодично пребывает, соответственно, ему даже ночной горшок нельзя доверить вынести, ибо споткнётся и разольёт всё как пить дать…
— Да сколько можно бухтеть, всю плешь мне проели уже! Успеем добраться до Мирграда в срок, не дрейфите, обормоты! — зло проорал с первой повозки Драговит, довольно крупного сложения сельчанин лет тридцати — тридцати пяти на вид, одной рукой удерживая вожжи, а другой — початую бутылку с медовухой. — Должны успеть… — уже еле слышно пробормотал он себе в бороду не очень уверенно, отхлёбывая при этом любимого напитка.
— Да успеем, — тоскливо буркнул расположившийся рядом на козлах Боян, приятель Драговита и его сменщик по повозке. Укутавшись с головы до ног в явно приходившийся ему великоватым довольно толстый полотняный плащ и натянув на макушку капюшон, он усиленно шмыгал носом. Бояну, похоже, не шибко здоровилось.
Залесье располагалось всего в двух днях пути от Мирграда, и ехать тут, казалось, всего ничего, но местные жители решили взять по паре возничих на каждую телегу, ибо уж больно ценный груз они везли; авось лишние руки, глаза да уши не помешают. Неспокойно в последнее время на границах княжества, и хотя под самой столицей всё было тихо, местные решили не рисковать и отрядить четверых для сопровождения обоза в град стольный, ведь боги любят подготовленных. Из оружия у них имелись с собой ножи, топоры да пара луков. До Мирграда добраться должны были без проблем, и самое страшное, что могло случиться в дороге с нашими путниками, это то, что к концу путешествия шмыгать красными носами будут уже все четверо. По крайней мере, именно так представлялось самим охотникам.
— Сейчас десятину заплатим, товар сбудем на базаре да заживём! — начал хорохориться тем временем Драговит, периодически прикладываясь к уже полупустой бутыли с медовухой. — Я своей Велиоке платок расписной сразу куплю! Обещал как-никак!
— Ты лучше вожжи крепче держи, а то тебя уже малость покачивает… Может, я поведу? — звонко чихнув, угрюмо промямлил Боян.
— Да сиди ты, сопли дальше по ветру размазывай, я в полном порядке! — Драговит пренебрежительно отмахнулся от своего друга, как от назойливой мошки. — И не вздумай бухтеть только ещё, а… И так настроение не лучшее!.. Мало мне этих двоих гундосов, что позади едут, так ты ещё с ними в одну голосину верещать начал…
— Да ничего я не начал…
— Нет, начал!
— Как начал, так и закончил!
— А ты закончил?
— Отвали, забулдыга!..
— Я тебе сейчас отвалю! Бутыль эту знаешь куда запихаю, знаешь куда, да⁈ Как допью, конечно…
— Тормози, пьянота!.. — Боян удивлённо уставился на дорогу.
— Тпр-р-у-у-у! — хотевший было возмущённо ответить своему напарнику Драговит проследил за его взглядом и тут же спешно натянул вожжи, придерживая обоих тяжеловозов. Первая повозка неожиданно затормозила.
— Бр-р-р-р, да чтоб тебя!.. — Лодомил следом резко остановил свою телегу. — Ты там чего, Драг, по нужде сбегать решил⁈ Предупреждай хоть, коли припекло!.. Ушлёпок лободырный…
— Умолкни! — умудрённый жизнью Благояр, мрачно осматриваясь, крепко сжал рукоять топора. — Мы тут не одни.
— Да ладно⁈ Вот ведь дерьмо!.. — Лодомил схватился за свой лук.
Два охотника слезли с повозки и, настороженно оглядываясь, медленно пошли к первой телеге.
— Тебе что, верзила, жить надоело, коль ты конягам ломовым проехать не даёшь? Разум-то есть у тебя⁈ — прокричал поначалу от неожиданности опешивший, но быстро пришедший в себя Драговит. — Поди прочь, незнакомец, кто бы ты ни был, пока не затоптали тебя!..
— Похоже, не для того он там обозначился, чтобы по первому требованию прочь свалить… — Боян, опустив ладонь на рукоять ножа, копчиком заподозрил беду.
Между тем Благояр и Лодомил подошли к своим приятелям и посмотрели вперёд. На дороге, шагах в десяти, как раз напротив притормозившего обоза стоял человек. Был он высоченный и мускулистый, косая сажень в плечах; трещавший на нём по швам плащ лишь подчёркивал могучее, богатырское сложение нахального громилы. Его скрещённые руки
