Новая Зеландия: выбирай.
– Ты хочешь сказать, что я снова должна сбежать? Предлагаешь побег?
В этом что-то было. Ещё недавно я бы с радостью устремилась к новому убежищу…
Аарон кивнул:
– Ты возьмёшь другое имя. Мы станем вместе охотиться за бурями и помогать людям. А сюда я буду возвращаться время от времени, чтобы выполнять свои обязанности при дворе. Мне кажется, всё получится. – Он притянул меня ближе и положил подбородок мне на плечо, его дыхание коснулось моего уха, и у меня по шее поползли мурашки. – Пойдём со мной, – прошептал он.
И я отстранилась от него.
– Нет. – Я высвободилась из его объятий и отступила на шаг. – Ничего не выйдет.
– Но…
– Я не могу пойти с тобой – у меня давно свои планы. – Подробностей я пока не представляла, но в общем уже кое-что наметила.
Если последние несколько дней и научили меня чему-то, то лишь тому, что убегать и бросать свой мир на произвол судьбы неправильно. Однажды я уже совершила эту ошибку и не могу снова подвести свой народ. Кроме того, оракул предупредил меня: не доверяй никому. Даже Аарону.
Я оттолкнулась от стены и направилась к своей камере.
– Ты шутишь! – рассердился Аарон. – Подумай, Робин! Никто не знает, что твоя мать захочет с тобой сделать. Можешь меня ненавидеть, но позволь хотя бы тебя спасти.
– Спасибо, – не останавливаясь, поблагодарила я. – С этим я справлюсь сама.
– Как ты собираешься… – Он попытался меня остановить. – Сейчас действительно не время вставать в позу. Господи, Робин! Я должен просто схватить тебя в охапку и утащить за собой.
– Давай попробуй, – прошипела я.
Аарон задышал глубоко и часто, но, видимо, не решился до меня дотронуться.
– Возьми хотя бы ключ, – выдавил он и протянул мне свой кулон.
– Спасибо, не нужно. – Я обошла его.
– Но это безумие! – Он хотел войти за мной в камеру. Его плечи дрожали, а на виске пульсировала вена.
Но я только покачала головой и вытолкнула его обратно в коридор. Да, я действительно его толкнула, и он от неожиданности попятился назад, а в его глазах промелькнуло желание толкнуть меня в ответ.
– Боюсь, ты потеряла рассудок и не понимаешь, что делаешь, – прорычал он.
– Или я просто сделаю всё без тебя, – сказала я, пристально глядя на совершенные черты его лица. Наверное, хотела запомнить человека, который меня поцеловал, а потом предал.
А может, я делала это из соображений безопасности, чтобы никогда больше в него не влюбиться?
Я уже закрывала дверь, как в самый последний момент, перед тем как замок защёлкнулся, Аарон протиснулся в щель и, прежде чем я успела его остановить, поцеловал меня в лоб.
– Я не сдамся, – пробормотал он. – Береги себя. – И исчез в лабиринте коридоров.
Глава 20. Суд
На следующее утро я была готова ко всему. Когда мне принесли на завтрак кашу, которую здесь подавали три раза в день, я просунула руки в щели моей камеры и, схватив охранника за локти, так резко притянула его к себе, что он ударился головой о дверь.
– Что… – прохрипел он, пытаясь вырваться, но, похоже, слишком удивился, чтобы сопротивляться.
– Слушай внимательно, – сказала я. – Я требую встречи с её величеством. Сейчас же.
– Как ты смеешь приказывать королеве! – прорычал он. – Только за это твой приговор должен быть приведён в исполнение!
– С этим я сама разберусь, – заявила я и впилась ногтями ему в руки. – Просто передай, что я её жду. – Я отпустила его и выпрямилась. – А я пока позавтракаю.
Охранник швырнул в камеру миску с кашей с такой силой, что она буквально полетела в мою сторону. Я успела увернуться в последний момент, и миска разбилась о каменный пол.
– Ой, какая неприятность! – воскликнула я. – Мне нужна новая порция.
Надзиратель не ответил, и до меня донеслись лишь удаляющиеся шаги.
– Она наверняка захочет со мной поговорить! – крикнула я ему вслед и посмотрела на лужицу каши у своих ног. Еда была отвратительной, но я ужасно проголодалась. Жаль, что придётся предстать перед королевой с урчащим желудком. Что ж, чем-то приходится жертвовать…
К счастью, долго ждать не пришлось. Вскоре в коридоре перед камерой послышались приглушённые голоса. По каменным плитам топали тяжёлые ботинки, свистели лезвия-молнии. И, судя по звуку, клинков-молний было много. Меня боялись.
Когда дверь в мою темницу медленно открылась, я увидела не меньше десятка вооружённых до зубов стражей, готовых сопроводить меня во дворец.
Конечно, мне сразу же связали руки, а у моего горла снова блеснуло лезвие, готовое в мгновение ока вонзиться мне в кожу, если я попытаюсь вырваться.
Но сегодня я была гораздо спокойнее, чем когда меня арестовали два дня назад, потому что всё происходящее подтвердило, что я не так уж ошиблась в своих расчётах. Королева никогда бы не дала аудиенции обычной пленнице, приговорённой к смерти. Тем более ненавистной предательнице. Но, очевидно, ей что-то от меня нужно. И срочно. Потому что только вызов и инструктаж солдат, которые сейчас вели меня по коридорам и лестницам дворца, должен был занять гораздо больше времени.
Мама явно ждала, когда я с ней свяжусь.
Меня снова привели в Стеклянный зал, но первое, что бросилось в глаза, было не ледяное небо, над которым перекатывалось тёмное светящееся море. И дело даже не в троне королевы, а в том, что зал кишел ведьмами и колдунами!
В то утро у её величества был приёмный день. Очень кстати!
Я расправила плечи, и меня повели через зал, мимо группы тихоокеанских торговцев в красочных костюмах, мимо солдат, ведьм-актрис в королевских одеждах и нескольких герцогистов в наручниках – их лица были скрыты под низко надвинутыми капюшонами.
Только сейчас я заметила, как тихо в зале, несмотря на всю эту публику. Люди смотрели на меня со всех сторон, а некоторые вытягивали шеи, чтобы рассмотреть получше. С гордо поднятой головой я прошла через весь зал. Мои шаги гулко звучали на зеркальном перламутровом полу, а клинок-молния у моего горла, казалось, гудел в унисон с биением моего сердца.
И вот мы дошли до её величества.
Сегодня мама слушала просителей, сидя в кресле, стоящем на своеобразном постаменте в углу. Её руки лежали на хрустальном столе, который приносили сюда из её королевского кабинета в приёмные дни.
Она опять была с головы до ног закутана в морской шёлк, её волосы и бледная кожа некрасиво выделялись на фоне тёмной ткани. А губы, как всегда, сложились в
