смог и отшвырнул его в сторону.
Был готов убить.
Страшное, сильное чувство захватило меня.
И не знаю, что бы произошло, если бы Виктория не встала между нами, и не закричала:
— Хватит! Вы оба мне противны! Ведёте себя не как драконы, как два петуха — чёрный и красный. Ещё глаза друг другу повыклёвывайте…
— Противны? — отчеканил брат.
А меня вдруг отпустило. На первый план встал важный вопрос:
— Ви, кто такие петухи?
Тоня.
Я несколько раз недоумённо моргаю. Скайлер выглядит взбешённым, а вот Ричард озадаченным. И из-за реакции последнего сердце будто бы мягче становится и наполняется теплом. В Эсмаре нет куриц, или это Ричард настолько, как бы это сказать… принц?
Мужчины метают друг в друга взгляды-стрелы. Скайлер, на бледное лицо которого выбилась чёрная прядь волос, усмехается:
— Больше не планируешь падать в обмороки, братец?
Ричард, видно, ещё ничего не знает об отравлении. Чёрный дракон решил прикрыть меня, но это не решает проблему. Мне нужно будет выяснить, что произошло. Не хочу, чтобы это повторилось. Терпеть не могу это чувство… С какого момента в этом мире мне постоянно начало казаться, будто я на пороховой бочке и трам-бам-бам может случиться в любой момент.
Не знаю, удалось бы мне остановить драку снова, если бы не торопливый и опасливый перестук каблучков в коридоре.
Ричард как всегда шандарахнул дверь, когда зашёл, она до сих пор открыта.
Так что слугам не приходится стучать. Перед нашим взглядом предстают рыжеволосый очень симпатичный парень в форме, отдалённо напоминающей парадно-военную и рядом с ним испуганная Сирина. Глаза на пол лица, светлые волосы убраны в высокую причёску, выбиваются на лоб тонкие кудряшки. Она в пышном жёлтом платье с длинными рукавами, которые расширяются треугольником у запястий.
Красивая. Хорошо смотрится рядом с парнем, между прочим.
По их лицам я поняла, какая извечная проблема постоянно тревожит слуг в Кроуэле. Им нужно что-то передать, в этом суть их работы, с другой стороны они боятся быть неуместными среди высоких господ, прервать их, явно увидеть что-то не то и получить по шапке.
Едва ли разгорячённые драконы устыдились бы слугу Ричарда или даже меня, виновницу конфликта, но вот хрупкая девушка, моя камеристка и лери, заставила их присмиреть.
— Что-то срочное, Бран? — голос Ричарда кажется мне весьма недовольным.
Интересно, это потому что никто так и не удосужился ему объяснить, кто такие петухи?
Это ещё хорошо, что он не догадывается о контексте…
— Что-то срочное, Сирина? — легко спросила. Ну да, ничего необычного тут не происходит, просто соперничающие за трон принцы теперь соперничают ещё из-за никому раньше не нужной и ненавистной Виктории.
Проще говоря — а мы тут плюшками балуемся.
Я отвожу руки за спину, Ричард зачем-то касается на несколько мгновений моего запястья, вызывая волну мурашек.
— Королева, Ваше Высочество, — с трепетом произносит Сирина, которой Бран, очевидно, позволил сказать важную новость самой — как нетипично для этого мира. — Секретарь только что передал вам весть — Её Величество собирается посетить вашу резиденцию перед королевским парадом.
Что ж, отпрыски королевы изрядно мрачнеют, я чувствую это лопатками, без шуток.
Наверняка до Её Величества уже дошли слухи о нашей с Ричардом истинности. Уж не знаю, была ли она расстроена этим фактом или счастлива. И тем более не могу предположить, что будет, если она узнает о том, что я, вообще-то, против.
Этакая Дюдюка-Виктория, бяка и вредина, снова против всего хорошего и за всё плохое!
Очевидно, королевский визит по-быстрому был организован именно из-за нашей связи. Это подтверждает и следующая новость:
— Ваше Высочество принц Скайлер, — говорит, вытянувшись, словно струна, Бран, — секретарь также попросил сообщить вам, что вы нужны в столице.
Я невольно оборачиваюсь и бросаю взгляд на чёрного дракона.
Он холодно, насмешливо усмехается.
Неужели королевская семья знала про нашу связь?
Неужели они опасаются, что второй принц вставит палки в колёса первому?
А Ричард? Он знал о том, что Скай был любовником его жены?
— Ясно, — чеканит Скайлер.
Это и не согласие и не возражение. Он не двигаясь и ничего больше не говоря, ясно даёт понять и мне, и брату, и слугам, что желает видеть свои гостевые покои куда более просторными. Без столпотворения.
Мне жаль, что я не могу переговорить с ним сейчас. Многие вещи хотелось бы прояснить. Впрочем, после всего ближе к ночи искать повод, чтобы задержаться в его спальне — едва ли нормальное поведение даже для Виктории.
Мы выходим в коридор.
Я отпускаю Сирину, Ричард отпускает Брана.
Они спешат вперёд и уже за ближайшим поворотом начинают шёпотом переговариваться.
— Я провожу тебя, — произносит принц.
— Не стоит…
— Я провожу тебя, — повторяет он тем же стекольным тоном.
Я бросаю на него внимательный взгляд.
И решаю не спорить.
В этот раз.
Коридоры в этом замке, моём замке, кажутся мне в это мгновение как никогда мрачными и холодными. Мы с Ричардом идём к моим покоям молча, словно оба только что узнали страшную весть, груз которой едва можем выносить.
Я всю думаю, кто отравил принца кровью мёртвого дракона.
Может быть, это эльф? Они ведь враждуют… Типа. Но почему так глупо, почему именно сейчас?
Или всё-таки Скайлер в этом замешан?
Но он его спас.
И в то же время слишком уж вовремя появился…
Впрочем, до него долетели слухи об истинности. Скорее всего, и у него, и у королевы и у бог знает кого ещё здесь есть те самые глаза и уши, что обычно тусуются в стенах. Надеюсь, не буквально, иначе конец нашим разговорам с Алисой.
Странно всё это.
С одной стороны я могла бы и вовсе не брать это в голову. Ну, подумаешь, отравили королевского отпрыска — такое постоянно должно случаться. Может быть, даже эльфы и все прочие тут ни при чём — я ещё недостаточно хорошо изучила уклад Эсмара, мало ли какие у кого интересы и цели.
С другой же стороны то ли истинность, то ли просто эмпатия заставляют меня беспокоиться о нём. Изменщик, скотина, идиот… Это всё самой собой и очень даже. А вот заслужил ли смерти?
До такой степени негатива Ричард у меня точно не вызывает.
Кроме этого есть в моих смешанных чувствах и рациональное зёрнышко (валяется себе среди плевел) — если это связано со мной, то я автоматически становлюсь участницей опасной игры. И произойти со мной
