подруг и их мужей и понимает, что ей достался не самый плохой вариант. Итан был добрым кротким человеком, который делал все, что в его силах. Который был, как и она, счастлив жить тихой частной жизнью. О чем еще просить? Нэнси до сих пор невольно заглядывает в его кабинет, словно надеясь увидеть, как он по-прежнему сидит там, проверяя контрольные, играя в шахматы или читая. Он взглядывает поверх очков, волосы поблескивают в свете лампы. Вот и ладненько, бормочет он, и она улыбается в ответ.
Но сегодня она взяла с собой на кладбище Джека. Внук пока не бывал там, и она решила, что пора. Семь с половиной, большой мальчик, он должен больше узнать о своем дедушке. Нэнси подозревает, что Роуз практически ничего не рассказывает. Как будто бы Уильяма и его детей полностью поглотила семья Келли, а фамилия Грегори и гены Грегори почти ничего не значат. Ой, говорит она подругам, рассеянно взмахивая рукой, я все понимаю, правда. Здесь ведь одна я, суечусь в большом старом доме. А там, в Куинси, кузены, тетушки, дядюшки и множество всяких развлечений. Кейтлин даже ездила однажды на пожарной машине, подумать только, с кем-то из дядюшек, который пожарный, кажется.
Нэнси никак не может их запомнить. Все эти мужчины на одно лицо, и она давным-давно оставила попытки различать их. Кроме Кристофера. Он священник.
Но она хочет, чтобы Джек знал про своего дедушку. У Кейтлин с дедом больше связи, считает она, ведь, когда Итан умер, Роуз уже была беременна. Малышка как-то раз принялась рассуждать, как дедушка ее гладил, еще до того, как она родилась.
– Что ты, милая, – возразила тогда Нэнси. – Такого не могло быть. Ты же знаешь, ты родилась, когда его уже не было на свете.
– Нет, – настаивала Кейтлин, – дедушка трогал мамин живот, когда я была внутри, проверял, как я толкаюсь.
– Господи, деточка ты моя, – всплеснула руками Нэнси. – Что ты такое говоришь! Нет, конечно. Твой дедушка был не из тех мужчин, кто стал бы трогать женский живот!
– Надо же, – озадаченно проговорила Кейтлин. – Тетя Анна беременная, и дедуля часто ее гладит по животу и разговаривает с малышом.
Нэнси ужаснулась, но не подала виду.
– Каждому свое, милая, – сказала она. – Важно, что твой дедушка знал о тебе и ждал твоего рождения. Вот об этом никогда не забывай.
Но Джеку, родившемуся через два года после смерти Итана, такого не скажешь. Джек сегодня приехал один, Кейтлин на выходные в лагере. Нэнси собрала еду для пикника, предварительно проконсультировавшись с Джеральдом насчет того, что стоит прихватить. Бутерброды с джемом и арахисовым маслом и печенье. На улице она взяла малыша за руку, чтобы перевести через дорогу. На кладбище Джек не отпустил ее руку. Непохоже на него, обычно он везде бежит вперед. Нэнси не понимала, как начать разговор. С Кейтлин ей гораздо проще. Ей вообще больше нравятся девочки. Жаль, конечно, что у нее не было дочери. Нэнси так и не знает, можно ли считать Беа своей.
Они шли молча, тропинка петляла среди невысоких пригорков, под которыми могилы. Погожий июльский день, не слишком жарко, не сыро. Очень приятный день. Для Мэна просто идеальный.
– А тебе совсем не страшно? – спросил наконец Джек. – Ну, все эти мертвецы вокруг?
– Нет, что ты, милый. – Нэнси чуть сжала ладонь мальчика. – Это место упокоения. Я чувствую тут умиротворение.
– Но они же мертвые, – прошептал Джек. – Мертвые люди тут, там, везде, даже под ногами.
Нэнси заглянула в лицо внука. В его темно-голубых глазах была тревога. Она, к стыду своему, временами недоумевала, а точно ли Джек от Уильяма. Вылитый Роуз.
– А что, по-твоему, случается, когда человек умирает?
– Его душа отправляется на небеса, в ад или в чистилище.
– Хорошо.
Нэнси с трудом преодолела искушение сказать, что чистилища не существует, но мысленно пометила, что надо побеседовать с Уильямом на этот счет. Право, традиционные представления следует адаптировать, оставляя все же место здравому смыслу.
– И что же тогда остается? – спросила она.
– Их тела? – ответил Джек.
Нэнси кивнула, прикидывая, не будет ли у нее проблем из-за того, что она намерена сказать.
– Постепенно, очень медленно, тело разлагается. Ты знаешь, что это означает?
– Возвращается в землю.
– Вот, правильно, – с некоторым изумлением согласилась Нэнси. – Получается, что большинства людей физически тут уже нет, верно? А для некоторых все закончилось уже сто лет назад.
– Но ты же приходишь сюда, – возразил Джек. – Папа сказал. Он сказал, ты ходишь сюда каждый день поговорить с дедушкой.
– Да, – согласилась Нэнси. – Но я разговариваю с его душой, а не с телом. Это то место, где, я точно знаю, он присутствует. Я знаю, где его найти.
– Ну ладно. – Но, судя по тону, Джек не очень поверил.
– Пойдем. Посмотрим, сумеешь ли ты найти дедушкину могилу. Она прямо впереди, у пруда и старой ивы. Там написано «Итан Патнем Грегори. 1900–1951».
Джек, не разбирая дороги, сбежал с холма, раскинув руки, как крылья.
– Мне нужна ваша помощь, ваша рука, ваш голос! – кричал он, и с каждым повторением голос становился все громче.
Нэнси поспешила за ним, на душе у нее было радостно. Как чудесно быть ребенком. Вот ты встревожен и напуган, а минуту спустя все напасти как рукой сняло. Своего рода волшебство.
Она ждала Джека у могилы, расстелила одеяло, достала еду. Внук выглядел абсолютно счастливым, уминая бутерброды и спрашивая, сколько можно съесть печенек.
Привет, Итан, сказала Нэнси про себя. Это Джек, твой внук. Вам давно пора познакомиться.
– Твой дедушка, – сказала она вслух, – был самым замечательным человеком. Жаль, что ты его не знал.
И черт бы побрал эти дурацкие слезы, подступившие в самый неподходящий момент, мешающие говорить.
Нэнси мазнула по глазам тыльной стороной ладони.
– Вот что, – сказала она, – может, ты задашь мне вопросы про него? А я расскажу тебе все, что захочешь знать.
– А я все знаю про дедушку, – объявил Джек. – Папа почти каждый вечер рассказывает нам про него разные истории. Про то, каким он был великим рыбаком. Как любил петь. Как хорошо научил его и дядю Джеральда математике.
Нэнси было приятно услышать это. Она и не подозревала, что Уильям сохраняет с детьми добрую память об Итане. Джек смотрел на нее сочувственно. Ах да, проклятые слезы.
– Я в порядке, малыш, – улыбнулась Нэнси внуку. – Не беспокойся за меня.
Это она привыкла заботиться обо всех. И терпеть не может, когда другие хотят позаботиться о ней.
Уильям
Двенадцать лет непрерывных усилий, и теперь Уильям знает практически
