могла сработать, если бы уши Е Байи не отсеивали любую праздную чепуху. Он бесцеремонно проигнорировал речь собеседника и нетерпеливо перебил:
— Даже бессмертные мастера не могут избежать пяти признаков угасания перед кончиной[170] и терпят невыразимые страдания. Но ты беззаботно наслаждаешься земными удовольствиями. Кажется, времена изменились, и одна волна реки перегнала другую.[171] С каких пор на Центральных равнинах появились такие необычные люди?
Договаривая последнюю фразу, ученик Древнего Монаха отвернулся и направился прочь. Про вежливое прощание он и не вспомнил, но, отойдя на добрый десяток шагов, вдруг остановился и крикнул через плечо:
— Если будет нечем себя занять, можешь как-нибудь угостить меня выпивкой, возражать не буду!
Последнее предложение Е Байи произнёс таким тоном, словно оказал великую честь. Чжоу Цзышу так и не нашёлся с ответом.
- - - - -
Зеваки плотным потоком стекались к поместью Гао, чтобы поглазеть на жуткого призрака, и Чжоу Цзышу легко влился в толпу.
Увы, смотреть было особенно не на что. Перед воротами поместья вооружённые до зубов стражники охраняли свирепого вида мужчину средних лет, связанного по рукам и ногам. Торс пленника был специально оголён, чтобы каждый желающий мог рассмотреть татуировку на пояснице: изображение маски призрака подтверждало «подлинность товара».
Чжоу Цзышу снова слишком глубоко погрузился в раздумья, поэтому вздрогнул от неожиданности, когда чья-то рука легла ему на плечо. Вэнь Кэсин появился из ниоткуда и очаровательно улыбнулся:
— Я искал тебя целую вечность! Где же ты прятался?
Вместо ответа Чжоу Цзышу указал на узника:
— Как думаешь, призрак настоящий?
— Хм? — Вэнь Кэсин глянул в указанном направлении и неодобрительно покачал головой. — После нанесения такой татуировки нельзя выбираться на солнечный свет и бродить среди обычных людей. Кто захочет подделывать подобное художество и создавать себе лишние проблемы? Разве что этот бедняга перешёл дорогу не тем людям, и его подставили в отместку, чтобы подвергнуть унизительной публичной казни.
Речь Вэнь Кэсина прозвучала легкомысленно и небрежно, но смысл в ней был. Однако Чжоу Цзышу знал о татуировке кое-что ещё. Для нанесения этой несмываемой метки использовался пигмент из сока растения под названием «трава преисподней», которое встречалось только на горе Фэнъя. Кроме того, не каждый попавший в Долину удостаивался заветной татуировки. Точно так же, как душа умершего могла быть уничтожена вместо того, чтобы перевоплотиться или обратиться призраком, любой, кто искал убежища на горе Фэнъя, мог быть банально убит. В по-людоедски жестокой Долине только сильнейшие, те, кто умел достойно защищаться и побеждать, получали возможность остаться в призрачном братстве и нанести на тело «маску призрака».
Пока Чжоу Цзышу рассматривал татуированного мужчину, прикидывая, мог ли тот пройти строгий отбор на горе Фэнъя, в толпе поднялся взволнованный ропот. От школы Хуашань поступило предложение сжечь негодяя заживо.
Чжоу Цзышу резко развернулся и широким шагом направился прочь.
Примечание к части
∾ «Родители даровали ему жизнь...» — вариация на основе строк из «Исторических записок» о мыслителе и политике времён «Вёсен и Осеней» Гуань Чжуне: «Пусть родители даровали мне жизнь, но Бао знает меня лучше всех». Бао Шуя — близкий друг Гуань Чжуна.
∾ «Спрошу я у мира…» — первые две строки — из стихотворения Юань Хаовэня «Могила диких гусей» (摸鱼儿·雁丘词). Третья и четвертая — из стихотворения Ли Бая «Подношение Ван Луню» (赠汪伦) в переводе Л. Эйдлина. Забытые Цао Вэйнином слова: «с каким Ван Лунь меня провожает в путь!».
∾ «Вэнь Кэсин с Чжан Чэнлином уставились на него как на полоумного» — 1. Первое стихотворение о влюблённых (гусь покончил с собой, разбившись о землю после смерти гусыни), второе — о дружбе (Ли Бо выразил благодарность Ван Луню за тёплый приём и вино). 2. Ни один стих не является трудным для понимания. 3. Стихотворения принадлежат разным авторам. 4. Ду Фу не является автором ни одного из стихов.
∾ Мо Хуайкун (莫怀空) — досл. «тот, кто с пустым сердцем». Пустота сердца (отсутствие страстей и желаний) — один из идеалов даосизма.
∾ Шичжи (师侄) — ученик брата по школе (племянник по школе).
∾ Е Байи — 叶白衣, досл. «листья белых одежд».
∾ Пять ухудшений, которые, проходят просветленные мастера перед смертью (天人五衰) — грязь на одежде, затрудненное дыхание, пот в области подмышек, неприятный запах, неспособность устойчиво сидеть.
∾ Последующая волна Янцзы всегда выше предыдущей (长江后浪推前浪) — идиома, употребляется в значении «новое поколение превосходит предыдущее».
Том 1. Глава 25. Белые одежды
Чжоу Цзышу интересовал Вэнь Кэсина гораздо сильнее, нежели судьба захваченного призрака. Поэтому Вэнь Кэсин тоже начал выбираться из толпы, отстав от Чжоу Цзышу буквально на пару шагов. И тут худая фигура впереди, подёрнувшись рябью, пропала с глаз.
Вэнь Кэсин застыл и обвёл взглядом зевак, не собираясь мириться с поражением, но Чжоу Цзышу растворился в море людей, как капля воды в океане. Озадаченный Вэнь Кэсин прищурился и снова посмотрел в сторону, где в последний раз мелькнул высокий зыбкий силуэт. Результат не изменился — этот непостижимый человек взял и растаял в воздухе!
Вэнь Кэсина охватили неприятные чувства, в которых он не хотел себе сознаваться — бессильный гнев и ощущение потери от того, что желаемое ускользало сквозь пальцы. Вэнь Кэсин мог вычислить личность Чжоу Цзышу, мог даже отгадать его мысли, но не мог остановить человека, способного исчезнуть, когда только пожелает.
Рыба, улизнувшая из сетей Тяньчуана, по праву могла считаться самым изворотливым угрём на свете.
- - - - -
Отделавшись от Вэнь Кэсина, Чжоу Цзышу направился в меняльную лавку.
Лучшая счётная контора в землях Дунтина и Цзяннани называлась просто: «Лавка Пинъаня». Процветающее учреждение не привлекало к себе лишнего внимания и благоразумно не вмешивалось в торговлю на других территориях. Казалось, владелец лавки охотно довольствовался своим сочным куском пирога.
Сверившись с вывеской, Чжоу Цзышу толкнул дверь и зашёл внутрь.
— Добро пожаловать, господин! — сразу поприветствовал его помощник приказчика. — Пожалуйста, проходите. Вы желаете обменять деньги или…
Посетитель обогнул его, не дав договорить, и прямиком направился к стойке.
— Я хочу попросить главного управляющего счётной палаты, господина Суна, об одолжении, — Чжоу Цзышу произносил слова тихо, со слабой улыбкой. — Могли бы вы связаться с ним?
Приказчик вздрогнул и поднял голову, чтобы хорошенько рассмотреть гостя, а затем осторожно спросил:
— С кем имею честь..?
Чжоу Цзышу ещё
