они произвели на шейха ‘Абд ал-‘Азиза неизгладимое впечатление. Думается, что именно тогда Ибн Са’уд «испытал юношеское восхищение Британской империей», сопровождавшее его в течение всей жизни. Восхищение это, делает одну весьма существенную оговорку Филби, имело, вместе с тем, четко очерченные границы, и никак не сказывалось на политических суждениях Ибн Са’уда и принимаемых им решениях (5).
Следует отметить, что предоставление убежища лицам, искавшим защиты на территории Кувейта, по каким бы то ни было причинам, являлось важным элементом политики Сабахов, демонстрировавших тем самым их независимый ни от кого характер власти.
Турецкие чиновники в Месопотамии, рассказывает в своем увлекательном сочинении «Ирак Арабский» русский дипломат-востоковед Александр Алексеевич Адамов (1870-?), не могли не осознавать всей опасности пребывания в Кувейте, в уделе Сабахов под боком у Басры, бывшего эмира из столь беспокойной династии Са’удов, вождей ваххабитов, «исконных врагов» Турции. Приют, предоставленный семейством Аль Сабах противнику Рашидитов, являвшихся союзниками и вассалами Турции, вызывал серьезную обеспокоенность в Константинополе еще и потому, поясняет А. Адамов, что связь Кувейта с Османской империей была «весьма ненадежной» (6).
Вместе с тем, замечает А. Адамов, турки, узнав о новом месте пребывания шейха ‘Абд ар-Рахмана ибн Файсала Аль Са’уда
с его семейством, назначили ему «месячный пансион» (денежное пособие) в размере 58 турецких лир. Наш дипломат называет это частью политики османов в захваченных ими землях. Суть ее состояла в том, чтобы всех лидеров, в том числе и «потускневших», как они выражались, «держать в колоде» политических карт. И использовать в собственных целях, когда потребуется, натравливая одних на других.
Представители Дома Са’удов, укрывшись в Кувейте, «сидели там настолько тихо и смирно», пишет А. Адамов, что казалось, что и не было уже у них никаких намерений насчет того, чтобы восстановить свою власть в Неджде. Ошибочность таких рассуждений стала очевидной в конце 1900 г., когда шейх Мубарак (правил 1896–1915) во главе своего войска двинулся на Неджд «с явной целью водворить там Са’удов» (7).
Надо сказать, что шейх Мубарак решительно поддержал клан Са’удов в их желании «опрокинуть Рашидитов» и вернуть утраченную власть в Неджде. Шейх Мубарак исходил из того, что до тех пор, пока управлять Джабаль Шаммаром и Недждом в целом будет семейство Рашидитов, союзники турок, будет сохраняться и угроза северным границам Кувейта.
В сентябре 1900 г., докладывал консул Российской империи в Басре Гавриил Владимирович Овсеенко (1870–1916), в Кувейте, принявшем у себя семейство шейха ‘Абд ар-Рахмана Аль Са’уда, уступившего Эр-Рийад (Эр-Рияд), столицу Неджда, эмиру Хаиля, недругу Кувейта, «сложилась антирашидитская коалиция». Шейх Мубарак от имени Кувейта, шейх ‘Абд ар-Рахман от имени Дома Са’удов и шейх Са’дун-паша от имени мунтафиков «поклялись на Коране, выступить против Рашидитов, победить их вместе или погибнуть» (8).
Встав под протекторат Англии, заручившись защитой Британской империи, шейх Мубарак задался мыслью «расширить свое влияние» на Неджд и Внутреннюю Аравию (9). Тревожили его, конечно же, и враждебные помыслы в отношении Кувейта со стороны сильного соседа — Хаиля, столицы удела Рашидитов, союзников Порты (10).
Шейх Мубарак, доносили английские дипломаты, был правителем «умным и хитрым», этаким мастером интриг и неожиданных политико-дипломатических ходов. В совершенстве владел искусством выстраивания отношений с кочевыми племенами и тактикой ведения войны в пустыне. Активно использовал в своих планах по «устранению рашидитской угрозы» связи с племенами Неджда укрывшегося у него семейства шейха ‘Абд ар-Рахмана Аль Са’уда (11). Намерения шейха Мубарака решительно поддержал шейх Са’адун, вождь влиятельного среди кочевников и воинственного племени мунтафиков из Южной Месопотамии.
Получив от шейха Мубарака поддержку людьми, оружием и деньгами, Са’уды и их сторонники в Неджде, с которыми они поддерживали контакты, в тесной координации с мунтафиками стали нападать на караваны торговцев Хаиля и совершать газу (набеги) на дайры (места обитания) племен, лояльных Рашидитам. Осенью 1900 г. шейх ‘Абд ар-Рахман ибн Файсал Аль Са’уд совместно со своими союзниками, говорится в донесении из Багдада русского консула А. Круглова, предпринял дерзкий наскок на дайру племени бану кахтан. Взял богатую военную добычу. Верховный вождь джабаль шаммаров организовал преследование. Напал вначале на становища мунтафиков и племени ал-зафир, их союзника. «Захватил 4000 верблюдов и несколько тысяч овец. Не будучи в силах выдержать натиск 10-тысячного войска Рашидитов, они рассеялись». Проследовав дальше, войско это вторглось затем на становища кочевых племен, подвластных шейху Мубараку.
Угроза, нависшая над Кувейтом со стороны Рашидитов, вызвала обеспокоенность у англичан. В Кувейт для встречи и беседы с шейхом Мубараком срочно прибыл (20 октября 1900 г.) политический резидент Англии в Персидском заливе Кэмбелл. Поскольку обстановка вокруг Кувейта продолжала накаляться, то англичане отправили в Кувейт и поставили на дежурство в Кувейтской бухте военное судно.
Активизировались турки — перебросили в Басру три батальона из Багдада для выполнения задуманной ими военной акции против Кувейта. Вместе с тем, новый генерал-губернатор Басры, Мухсин-паша, сменивший на этом посту Хамди-пашу, который крайне неприязненно относился к шейху Мубараку, попытался сдержать правителя Кувейта от ответных действий против Рашидитов. Получив от шейха Мубарака письмо с информацией о «погроме мунтафиков во главе с шейхом Са’адуном, учиненном джабаль шаммарами», и о том, что он «вынужден двинуться к границам своих владений, чтобы оружием остановить идущего на него врага», Мухсин-паша отправил к нему своего эмиссара. Тот перехватил шедшего уже с войском навстречу джабаль шаммарам шейха Мубарака, и смог убедить его возвратиться в Кувейт. Щедрые подарки шейха Мубарака, сделанные Мухсину-паше, поставили на этом деле точку: генерал-губернатор Басры не поддержал задумку турецких властей в Багдаде насчет военной операции против Кувейта, и она не состоялась (12).
Глава клана Рашидитов после всего происшедшего и урегулирования кризиса, возникшего в его отношениях с Кувейтом, на примирение с шейхом Мубараком пойти согласился. Но только при условии выполнения правителем Кувейта следующих требований: принесения им извинений и возмещения ущерба, нанесенного набегами на Джабаль Шаммар и налетами на торговые караваны, а также признания Рашидитов законными правителями Неджда. Удовлетворить последнее из этих требований шейх Мубарак, конечно же, не мог.
Борьба шейха Мубарака с шаммарами, то есть с племенами Джабаль Шаммара, — одна из стержневых тем донесений консула Российской империи в Басре Гавриила Владимировича Овсеенко (13). Особой остроты борьба эта достигла, сообщал он, в октябре-ноябре 1900 г., когда шейх ‘Абд ал-‘Азиз, глава клана Рашидитов, имея в виду «отомстить кувейтцам за набеги» на его земли и «покончить с Саудами», укрывшимися в уделе Сабахов, «решил обрушиться на Кувейт». Ибн Рашид, докладывал Г. Овсеенко, «имеет зуб на Мубарака за грабежи его племен, убытки которых он исчисляет в 10 тыс. турецких лир, и за кровь, пролитую в разных стычках, но главное — за
