и громко сказал: «Тебе это должно понравиться, Хелена. Мы едем смотреть театр в форме трактора!» Так мы и сделали - любовались зданием с середины колоссальной площади, оказавшись в окружении светящихся огней автомобилей, тележек с кофе, карманников и групп вполне приличных молодых людей. Друг Юлии опасался оставить свою машину надолго без присмотра в столь оживленном месте, но я ничего не могла поделать со своим замедленным восприятием, которое никак не позволяло мне разглядеть признаки трактора в огромном здании, потому что оно не соответствовало профилю ни одного трактора, который я когда-либо видела. Юлия и ее друг в ожидании глядели на меня, я вглядывалась в очертания здания, а движение вокруг нас не утихало. «Теперь ты видишь это, Хелена?» «Не совсем» и снова «не совсем», но потом я поняла, что в качестве модели был взят типичный советский трактор на гусеничном ходу. "Вижу!" – с облегчением воскликнула я, и мы все поспешили обратно к машине. На обратном пути в гостиницу Юлия объяснила, что до 1930 года на месте «трактора» и площади колосились пшеничные поля, и что это открытое пространство было границей между городом Ростовом и армянским поселением, которое называлось Нор-Нахичевань (или «новая» Нахичевань, в отличие от Нахичевани в Азербайджане). На следующий день мы вновь проехали по площади перед театром-трактором, пересекая старую границу на пути в Музей русско-армянской дружбы.
Нор-Нахичевань была включена в состав Ростова в 1928 году, но даже сейчас всё ещё смотрелась как очень отличающееся от него место. На главных улицах и площадях стояли величественные церкви, дома, театры и школы, построенные в девятнадцатом веке. Тополи усыпали тротуары бледно-желтыми листьями, а горшки с геранью в окнах и на крылечках домов расцвечивали бледный зимний свет. Музей располагался в красивом здании, построенном в девятнадцатом веке. Внутри нас ждала экскурсовод. Она говорила по-английски, но предпочитала объяснять все на русском, так что бедной Юлии пришлось переводить все, что она поведала нам об истории своих предков. Слушая её рассказ, я рассматривала портреты известных писателей, политиков, просветителей и ученых, которые жили в Нор-Нахичевани на протяжении её недолгой истории, на стеклянные витрины, демонстрирующие традиционные армянские ремесленные инструменты, прялки и посуду, музыкальные инструменты, национальные костюмы и книги. У каждого предмета в музее была своя история, как и у скрипки Льва, все эти истории реальны, увлекательны и нуждаются в том, чтобы их услышали. Взгляните на тар. Это струнный инструмент, но его стройное тело и элегантная длинная шея больше напоминали мне цаплю, чем скрипку. И если бы ему больше повезло, то его история оказалась бы иной, потому что, в то время как мастера по всей Европе в течение шестнадцатого, семнадцатого и восемнадцатого веков совершенствовали конструкцию и дизайн скрипок, тары продолжали грубо вырезать из необработанной древесины. И пока скрипки покоряли искушенную публику при дворах, в соборах и оперных театрах, армянские крестьяне и ремесленники использовали тар, чтобы играть на полях и в деревнях свою идущую из глубины души музыку.
Среди различных национальных общин многонационального Ростова особенно сильна была связь между армянами и евреями. Они жили бок о бок не менее двухсот лет, и поэтому еврейские и армянские музыканты неизбежно играли вместе, обмениваясь мелодиями и наполняя ими свой репертуар. Было естественным приглашать высокопрофессиональные армянские коллективы играть на еврейских свадьбах, где гостей, однако, никогда не устроила бы музыка, если бы в ней не звучала скрипка. Приглашения случались столь часто, что еврейские скрипачи, такие как Лев, вскоре стали обязательными участниками любой армянской группы. Эта местная особенность никогда не была четко отражена ни в одной официальной истории национальной музыки, но тем не менее она настолько естественно прижилась в армянской общине в Ростове, что сейчас даже трудно представить иные составы.
Ансамбль, с которым играл Лев, давно не существует, но в один из дней Юлия сказала, что смогла связаться с армянской парой, на свадьбе которой Лев играл примерно в 1981 году. Жених явно использовал прошедшие годы с пользой. «Теперь он богатый человек, почти олигарх, - сказала Юлия, - и поэтому ты не сможешь с ним встретиться». Однако Юлия, у которой можно поучиться нестандартному мышлению, попросила его посмотреть копию видео, снятого на свадьбе, и таким образом дать мне возможность увидеть скрипку Льва, играющую в ансамбле. Перспектива такого просмотра оставалась неопределенной всю неделю. Как олигарх отнесется к просьбе неизвестных ему людей было неясно, и поскольку он не был человеком, который сам и быстро отвечает на обращения, все, что нам оставалось, это ждать. Однако в один из дней, вернувшись в отель, мы обнаружили конверт, который ждал Юлию на стойке регистрации. Внутри было свадебное видео, скопированное на два диска. «Думаю, нам следует в ответ послать ему одну из бутылок виски, которые ты привезла с собой», - сказала Юлия. Хотя виски и было односолодовым, я прекрасно понимала, что даже такое, оно не будет соответствовать стандартам олигархов. Тем не менее, памятуя, что дорог не подарок, а внимание, мы отправили ему бутылку с водителем такси.
Если я опишу вам процесс бракосочетания, который включает просьбу руки армянской невесты, помолвку и обручение, церемонию венчания и последующие свадебные торжества - все эти торжественно и неспешно протекающие церемонии, которые могут длиться несколько дней, и напомню, что почти каждый момент каждого этапа должен сопровождаться музыкой и танцами, вы поймете, почему Лев сказал, что когда его пригласили присоединиться к группе, он сомневался в своей способности выдержать этот марафон. Оператор начал снимать утром, когда ансамбль сопровождал жениха и нескольких женщин из его семьи, которые с танцами начали свой путь по солнечным улочкам Нор-Нахичевани к дому невесты. Я видела, что за ними шел и Лев. Конечно, он выглядел моложе, чем сегодня, но любопытно, что скрипка, блестящая на осеннем солнышке, казалось тоже помолодела. Нам показали, как семья невесты вывалила за ворота, чтобы поприветствовать жениха, а затем мы, как незваные гости, проскользнули в дом вслед за музыкантами и наблюдали, как старший брат жениха просит руки у семьи невесты. По мере того, как шел этот тщательно отрежессированный день, мы каждый раз оказывались в нужном месте в нужное время. Мы затерялись в толпе женщин у двери спальни, чтобы мельком увидеть невесту в белоснежной пене складок и оборок, а затем влились в шумную кавалькаду свадебных машин, медленно движущихся по узким улочкам Нор-Нахичевани. Церемония бракосочетания была долгой, но мы терпеливо ждали, чтобы увидеть жениха и невесту, венчаных и коронованных как правителей нового дома, и
