Девушка с пониманием кивнула и протянула руку:
— Я Пуля.
Рэй, не глядя, пожала ей руку:
— Рэй.
То, что в ту ночь они оказались в одной постели, было потом непонятно обеим: Рэй, потому что на ночь она приглашала девочек совсем другого вида, Пуле — потому что еще несколько дней назад ей казалось невозможным лечь в постель с какой-то женщиной, кроме Галины, с кем угодно, кроме нее. Но уже был Поль — все равно что женщина и теперь — эта коренастая, похожая на нее саму Рэй в семейных трусах. Утром они лежали на раздвинутом диване как два друга: каждый на своей половинке и, глядя не друг на друга, а на потолок.
— Тебе на работу-то не надо? — спросила Пуля, думая о том, что еще одну ночь посчастливилось провести не на вокзале: возвращаться в спортивный клуб после скандального исчезновения по одному движению Галининого пальчика — по сути, после побега — было невозможно.
Рэй лежала поверх смятого пледа в спортивном топике и широких трусах, Пуля — в футболке и плавках. Рэй озадаченно почесала живот и, случайно соприкоснувшись с Пулей локтями, резко отдернула руку. Пуля, не обратив внимания на этот жест, закрыла глаза и вспомнила утро, начинавшееся с полупрозрачных всполохов темно-бордового пеньюара в зашторенной спальне…
Рэй потерла лоб:
— Слушай, это… у нас что-то было?
Пуля открыла глаза:
— В пять утра пошли на кухню пить чай, разбудили отца твоего, подрались с ним и заснули.
— Это-то понятно. — Рэй снова потерла лоб. — А до этого-то ничего же не было?.. У меня бывают провалы…
Рэй затаила дыхание и с опаской ждала, что девушка рядом ответит так же, как однажды после очередной пьянки пошутила Кирш: «Ничего особенного не было, дорогая: две голые девушки и одна у другой между ног!» После этого Кирш пнула Рэй в бок и повернулась к ней спиной, продолжая спать. Больше Рэй не задавала ей глупых вопросов и уяснила, что отсутствие секса между ними — не явление амнезии, а факт— причем, скорей, приятный. Пуля не была ей ни другом, ни приятелем, она была ее отражением в зеркале, куда более юной, но копией, и иметь с ней какие-то отношения кроме разговоров казалось Рэй идеей еще более кощунственной, чем постель с другом,
Но Пуля молчала; она помнила: две девушки в майках и немного орального секса.
— Ну?! — Рэй забеспокоилась,
— Да не было ничего, не бери в голову.
Они помолчали с минуту и повернулись друг к другу. Пуля хотела что-то сказать, и Рэй услышала, как та набрала воздуха для слов.
— Знаешь, Рэй, мне еще недавно нужны были только спорт и мороженое…
Пуля сделала паузу, Рэй ждала продолжения.
— …А теперь мне нужны женщины. Мне там, в клубе, сказали, что кто под девочкой оказался, уже к мужчинам не вернется.
Рэй усмехнулась:
— Кто «под» — может, и не вернется, кто «на» — тем мужики и вовсе не нужны; тут все: от запахов и вкусов до… хрен знает чего!
Пуля тяжело вздохнула:
— Ну вот и я подсела… А еще — героин…
— Кто ж тебя так?
— Женщина одна, очень взрослая, очень сильная.
— Богатая?
Пуля кивнула, и Рэй понимающе поджала губы.
— Жалеешь?
Пуля задумалась. Жалела ли она, что встретила Галину? Скорее всего, нет; она была окошком в какой-то другой, богатый, самоуверенный и лишенный запретов мир, до того Пуле недоступный. Что ушла из сборной перед ответственной поездкой и бросила серьезный спорт — жалела. Но два эти события оказались несовместимыми в ее жизни, просто однажды получилось так, что с одной стороны была раскрыта дверца серебристого «крайслера», из-за которой требовательно выглядывала Галина, а с другой — дверь спортивного клуба с возмущенным лицом тренера. И Пуля сделала свой выбор.
— Вот дура… — Пуля повернулась лицом к стене. — Все бы изменила, если б можно было в прошлое вернуться. Как быстро жизнь поворачивается: заметить не успеваешь, а все изменяется так сильно, будто вот до поворота твоя жизнь была, а дальше — хоп! — не твоя вовсе…
Рэй осторожно протянула к Пуле руку и похлопала по плечу:
— Я бы тоже в прошлом много чего изменила, а в настоящем, наверное, уже не получится… Хотя, видишь: стала говорить на «она», а еще недавно не могла, прям слух резало! Ну не то чтоб я по-другому себя чувствовать стала…
Пуля с интересом повернулась:
— Слушай, а ты когда с девочками спишь, ты себя парнем чувствуешь, ну там, внутри?
— Не ошибается природа так сильно. Если все здесь, — Рэй пренебрежительно окинула взглядом свое тело, — женское, то там внутри, не мужчина— это я теперь знаю. А что самое ужасное — и не женщина тоже. Оно. Никто этого не поймет, если ему самому не обломилось такое…
Присев и привалившись спиной к стене, Пуля задумчиво посмотрела на Рэй: для женского в ее теле было слишком мало изгибов; талия не обозначалась, ноги у щиколоток были едва ли не той же ширины, что в бедрах, грудь была утянута, а скуластое лицо больше походило на юношеское, чем на женское. У Пули родилась было теория, что активными лесбиянками становятся некрасивые, но она вспомнила и совсем иные внешности, увиденные ею в клубе…
Тут в нее вперился недовольный взгляд Рэй.
— Ты чего молчишь-то?!
— Думаю, так и сказки не сложится: полагается он и она, а тут что ни пара — она и оно. Грустная сказка.
— Ага, прямо красавица и чудовище!.. Не бери в голову! Эти клавы внутри такими чудищами бывают — о-го-го!
— А еще я родить хочу — одного только, не больше… И вырастить, чтоб ему всего хватало, в смысле, не только барахла всякого, а любви.
Пуля, затаившись, посмотрела на Рэй, но та не рассмеялась, а с уважением кивнула:
— Это правильно, здорово, молодца. Только про герыч надо забыть и вообще свалить отсюда — не твое это.
Они решили прогуляться и выпить пива. Идти навстречу высокомерным витринам вдвоем было не так страшно, и Пуля, заметно повеселев, уже строила в голове планы о новой жизни. Здесь она была только ненужным винтиком — возможно, по собственной вине, а дома могла бы оказаться нужной — скажем, была бы тренером в спортивной секции… Рэй внимала ей без энтузиазма— где-то в глубине души знала, что выслушивает утопические прогнозы. Отчасти она завидовала: самой ей быть оптимисткой казалось делом утомительным и, думая о собственном будущем, Рэй рисовала себя разве что более спокойной и примиренной, но не устремленной к каким бы то ни было достижениям, тем более связанной с другими людьми. Рэй не нужен был мужчина, а женщинам, вернее сказать, в женщин она не верила, заключив из своих наблюдений, что женщина рядом — это симпатичный, уступчивый, сострадательный, но все-таки мираж, тающий со временем. А в лесбийских парах, лишенных мужских заблуждений, эти миражи таяли еще быстрее, чем обычно. Два человека, живущие вместе, — это два одиночества под одной крышей — так думала Рэй, и чем больше Пуля рассуждала о своей потребности в семье, тем большее внимание Рэй привлекали встречные фонари, различные аксессуары на эффектных дамах, проезжающие машины и облака на небе, Они приближались к дому Поля.
