и гортань.
Я умирала. Не чувствовала своего тела – ни рук, ни ног, словно все мое существо превратилось в сгусток пульсирующей боли. Кожа плавилась, а обрубки крыльев жалили одновременно тысячи шершней.
Дыши!
В мозгу, сквозь пелену боли пробивался чей-то голос.
Дыши со мной!
Я открывала рот, пытаясь поймать глоток воздуха, но в легкие лилась раскаленная лава.
Дыши!
Я узнала этот голос.
Даррен.
Боль в сердце стала чуть слабее.
Я цеплялась за этот голос, тянулась за ним, потому что все остальное потеряло смысл и утонуло в черной пучине.
Он тот, ради кого я хотела дышать. Тот, ради кого хотела жить. Тот, кто стал моей жизнью вопреки всем правилам и канонам.
Если бы когда-то Верховной демонице сказали, что на поверхности ее удержит любовь, а не ненависть – я бы лично приказала посадить этого глупца на кол и оставить на палящем солнцепеке. Но теперь кроме любви ничего не осталось, только она.
Постепенно боль затихала.
Сквозь слезы я начинала различать мир – мужчину в сером рядом со мной. Он держал меня за руки, и за его спиной призрачной паутиной проступали жемчужные контуры крыльев. Видела ошметки, оставшиеся от Сандер–Вилла.
Потом услышала сдавленный плач маленькой Темной и хриплое мужское дыхание.
Чуть пошатнувшись, я обернулась на этот звук и увидела Варраха, стоящего на коленях и тяжело опирающегося на свой меч. В его черных глазах плясали отголоски боли и злости…но я больше не чувствовала их. Тот кусок души, который принадлежал мужу, теперь освободился. Я была сама по себе, одна.
Слезы из глаз не прекращались. Я жмурилась, пытаясь проморгаться, но дурацкий свет бил мне в глаза. Откуда столько света среди этой серости?
Где Даррен?
Я снова покачнулась, оборачиваясь в другую сторону. Стена, разделяющая противников, все еще была на месте, и паладин ждал со своей стороны. Он с тревогой всматривался в мое лицо, и лишь когда я слабо улыбнулась, выдохнул с явным облегчением.
Хотелось к нему, но я все еще держала за руки Хранителя.
С трудом разжав пальцы, я дала себе несколько секунд, чтобы привыкнуть и обрести равновесие. Тело было слабым и дрожало. Ноги едва держали, а в ушах то нарастал, то затихал гул. И все же силы возвращались. Легким покалыванием шли по мышцам, горячей потоком расползались по венам.
Я постепенно приходила в себя. Заново училась стоять, двигаться, дышать, видеть, ощущать свое тело.
Оно изменилось. Я не сразу поняла в чем дело, и лишь сделав несколько неосознанных, но таких привычных движений сдавленно охнула.
За спиной приятная тяжесть.
Не в силах поверить, я осторожно завела руку за плечо и коснулась мягкого и пушистого.
Чего?!
От удивления резко дернулась и вывела крыло вперед.
У меня снова были крылья. Белые! Такие, как у паладина, а не как раньше – с когтями и кожистыми наростами.
— Я теперь Светлая? — удивленно уставилась на Хранителя, – паладин?
— Невозможно порвать связь, не изменив сути. Ты больше не принадлежишь миру демонов.
Прощай Райгард, да?
Я растерянно взглянула на Варраха. Нет, мне было не жаль, просто странно не ощущать его присутствия, не иметь с ним больше никакой связи.
Я и правда была свободна.
Варрах же, глядя на меня рассмеялся, и в этом смехе было полно горечи. Он становился все громче и громче, пока не перекрыл все остальные звуки.
Полный мрачного веселья, Император Райгарда тяжело поднялся на ноги:
— Я все сделал сам. Да? — сплюнул кровь себе под ноги, — то странное пророчество Черного Оракула? Я сам заставил его сбыться?
Я помнила то пророчество, с которого все началось.
Сидящий в самой высокой башне черный Оракул Райгарда однажды спустился вниз в тронный зал и торжественно сообщил, что рожденный среди племени Байри нанесёт Императору невосполнимую потерю.
— Это была Лил, да? — криво усмехнулся Варрах, не отрывая от меня горького взгляда, — той самой потерей всегда была Лил? А сейчас, своими собственными руками ты забрал ее.
— Не стоит безоговорочно верить Черным Оракулам. Их тьма может обмануть кого угодно, даже их самих, — едва заметно шевельнув бровью, Хранитель открыл портал, — Райгард ждет тебя, Высший. Пора возвращаться.
Ослушаться слов, произнесенных спокойным тоном, Варрах не посмел. Скрипнул зубами и еще посмотрел на меня.
— Еще встретимся, дорогая жена, — последнее слово произнес с нажимом, намекая, что отпускать не собирается, — и разговор будет другим.
— Разговоров вообще не будет, — вклинился Светлый.
— А ты не радуйся раньше времени. Моя была, моей и останется. Рано или поздно я заберу ее, — с этими словами он направился к порталу и спустя миг исчез.
Я знала, что он не отступит, но не боялась. Потому что теперь была не одна.
— Вы все встаньте в центр, — Хранитель достал из кармана обломок простого мела и на черных камнях площади нарисовал большой идеально ровный круг, — нам нужно привести в порядок это место.
Внутри уместились мы все. Я бок о бок с паладином, маленькая Темная, ни на шаг не отстающая от меня – и плевать она хотела на то, какого теперь цвета мои крылья, Райм, остальные Светлые и Темные, сражающиеся в этой битве на нашей стороне.
Мы молча смотрели, как за пределом круга все обратилось вспять. Облака расходились в стороны, очищая летний небосвод, разрушенный город возвращался обратно. Фундаменты, стены, окна, скелеты крыш. Последней вернулась черепица, одна за другой укладываясь на свои места.
Сандер-Вилл стал точно таким же, как до разрушения. Даже покосившийся флигель на доме бывшего главы все так же уныло поскрипывал на ветру.
Тихо и пусто.
— Можешь возвращать жителей, паладин, — сказал хранитель, возвращаясь к своим собраться, — я забрал их воспоминания.
И они ушли.
Просто развернулись и пошли прочь, с каждым шагом становясь все прозрачнее и прозрачнее, пока вовсе не растворились. Вместе с ними из Сандер-Вилла исчез и Охотник.
Даррен обвел пустой город пристальным взглядом:
— Помните, что жителям не надо знать о том, что случилось в этом месте.
Он убрал свои крылья, я спрятала свои, одаренные пригасили свои ауры, принимая обычный облик, и спустя миг город ожил и наполнился голосами.
Ничего не заметившие жители продолжали как ни в чем не бывало заниматься своими делами, и не подозревали что совсем недавно прямо здесь бились император демонов и паладин, зиял разлом из нижнего мира, и Хранители вершили судьбы всех живых.
Их больше
