Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
на предложенном варианте парламента.
Император в срочном порядке поручил разработать новый проект Думы новоиспеченному графу Витте. Сергею Юльевичу было пожаловано дворянское достоинство за мирный договор с Японией.
Уже семнадцатого октября император обнародовал Высочайший манифест об усовершенствовании государственного порядка, в котором учреждал Государственную Думу, без одобрения оной не мог вступить в силу никакой закон. Монарх, в свою очередь, мог распускать Думу и блокировать ее решения правом вето. Общественность широко праздновала это событие, как первую серьезную победу над монархией, которой пришлось идти навстречу народу. Абсолютную монархию оплакивала лишь царская семья.
IV
У Мити дела шли неплохо. Хоть его странный напиток и жевательная резинка не сыскали себе популярности, остальные товары раскупались неплохо. После заключения Портсмутского мира, несмотря на то что некоторые были им недовольны, придумав Витте обидное прозвище – граф Полусахалинский, все же у населения вырос интерес к Америке.
Митя купил им с Глафирой великолепный особняк. Девушка никогда раньше не видела такой роскоши. Ей с трудом верилось, что вся эта сказка происходит именно с ней. В силу своей мало эмоциональной натуры она не прыгала от восторга, но первые недели Глаша часто просыпалась ночью и шла по своему дворцу, словно хотела убедиться, что вся эта позолота и лепнина все еще на месте.
Закретский не нуждался в деньгах так же остро, как ранее, но он был игроком и спускал в карты целые состояния. Митю в глубине души он ненавидел все больше и больше. За то, что тот был баловнем судьбы и ему все доставалось без труда. К его сожалению, он зависел от этого смазливого выскочки, поэтому пока мог только молча исходить желчью.
Митю томила ссора с семьей. Вначале он вздохнул полной грудью без теткиной опеки, но позже на него стала накатывать ностальгия. Ему хотелось рассказать Марии Степановне о своих успехах. Чтобы она приятно удивилась и поняла, что он достойный представитель семейства – умный и талантливый.
Молодой человек через своих кузенов попросил разрешения встретиться с тетушкой. Та, после нескольких лет бойкота, которые казались ей вечностью, была готова возобновить общение с блудным сыном. Ему разрешено было явиться с визитом. Митя решил пока идти один, без Глафиры, прощупать почву.
– Как поживаешь, Дмитрий? – после приветствий поинтересовалась Мария Степановна.
– Волне благополучно, тетушка. Про мои успехи в торговле, вы, вероятно, наслышаны. Хотел пригласить вас отобедать в моем новом особняке… Я был бы счастлив, если б вы оказали нам такую честь!
– Что ж, и с женушкой твоей все хорошо? Не наскучила тебе еще эта особа?
– Все замечательно, и мне бы хотелось, чтобы все с этим смирились.
– И обедать мне с ней придется?
– Безусловно, она же хозяйка дома… Поверьте, когда вы узнаете ее ближе, вы измените свое мнение. Она вовсе не охотница за состоянием.
– Не буду тебе сейчас ничего обещать, но я подумаю. Мне было б покойнее, если б ты и Гришу с Машей пригласил.
Митя немного смалодушничал и вместо того, чтоб явиться к Грише с приглашением самолично, отправил ему официальное приглашение красивой открыткой. До обеда было почти два месяца, и у Григория Григорьевича было время поразмыслить, принимать приглашение или нет. Отношения с Марией Андреевной настолько разладились, что ему даже в голову не пришлось с ней советоваться.
V
Вечерами Григорий бывал дома все реже и реже. Он либо ужинал с Кобылиным, либо со всякого рода творческими людьми, видевшими в нем набитый кошелек, в который так и хотелось запустить руку.
Устроив в магазине на втором этаже театр «Невский фарс», Григорий Григорьевич настолько увлекся искусством, что даже позволил уговорить себя репетировать некоторые роли. Все это пока не тревожило его компаньона, Александра Михайловича. Он был уверен, что это своего рода отдушина, разрядка после тяжелых трудовых дней. Увлечение исключительно для себя.
Ноябрьским вечером Гриша и Александр по своему обычаю отправились к «Кюба». Выйдя из экипажа, они осторожно продвигались к ресторану. В этот день подморозило и под ногами был сплошной лед. Вдруг проходивший мимо человек интеллигентного вида поскользнулся и, едва не упав, толкнул Елисеева. С мужчины свалилась каракулевая шапка, открыв голову с залысиной. Гриша подхватил его под руку и помог устоять.
– Благодарю, – прокартавил мужчина и крикнул выходящей из здания женщине. – Наденька, осторожно! Чертовски скользко!
Когда дама подошла к нему, он взял ее под руку, и они пошли прочь. У его спутницы были большие, на пол-лица глаза. Но это не делало его красивым, скорее – болезненным.
– Удалось снять комнату? – спросил ее лысый мужчина.
– Да.
Когда мужчины зашли в ресторан, за одним из столиков они увидели графа Витте. Гриша ранее довольно часто пересекался с ним по делам коммерции и пользовался некоторой благосклонностью со стороны бывшего министра финансов.
Он не мог не подойти к нему и не выразить свое восхищение недавними достижениями последнего, даже несмотря на то, что сам Гриша сомневался в правильности некоторых нововведений.
– Сергей Юльевич, мое почтение! Давно вас не видел… Поздравляю с успехами на государственном поприще!
– Все это нужно было сделать давным-давно, – раздосадованно махнул рукой Витте. – Я предупреждал…
Гриша с Кобылиным прошли за свой столик.
– Что за непотопляемый человек этот Витте, – заметил Александр.
– Да, все что ни говорит, нужно делить на два, – ответил Гриша, – очень любит себя восхвалять и приумножать свой вклад и значение… беспредельное самолюбование… и постоянно сквозящая снисходительность по отношению к государю, хоть и говорит, что предан и любит его всей душой. Его послушать, так все дураки и интриганы, кроме него да Мирского. Хотя более искусного царедворца еще поискать.
– Я думал, когда его сняли с поста министра финансов, его карьера закончится. А он, вишь, возродился, как феникс из пепла, да еще и в графском титуле теперь.
– Знаешь, Саша, и все-таки я ему очень благодарен за поддержку. А что до его слабостей, так кто без греха? Вспомнил тут один забавный рассказ про него, как он на одном приеме хвастал глубокими познаниями в музыке, а сам постоянно путал Шуберта с Шопеном.
– А что ты думаешь про выработанный им манифест и Думу?
– Думаю, что этот жест доброй воли смутьяны примут за слабость. Будут продолжать давить, поняв, что силой могут влиять на государя. А на этой волне из мутной массы поднимутся в Думу себялюбцы разных категорий, которые будут удовлетворять собственные потребности, наплевав на интересы России. Дай бог, чтобы это было не так.
– Очень мрачно ты все рисуешь, Гриша.
– Я жил при трех государях. При всем моем почтении к Александру II, в
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
