так со всем. Всегда! Иви Рэйвенс то еще бедствие.
Забавнее всего получилось с Нэйтом. С истерикой вспоминаю наш нулевой раз, так и не ставший первым. Как в замедленной съемке он сбросил с себя всю одежду – красноречивый намек на восторженное ко мне отношение. Подошел вплотную, ласково отодвинул волосы с плеча, впился губами в шею…
Затем Нэйт так же неспешно отступил, попятился, прикрылся, оделся. И молча вышел вон. Идеальное завершение романтического вечера! Разве что мусор не захватил.
Поэтому теперь я стремилась свести к прозрачности любые отношения. С Чейзом я хотя бы понимала, что желание обоюдно. Адамиан слишком крепкий маг, чтобы не заметить внушения.
Наверное, он просто был очень голодным. Потому что сбежал от сирры Лавли, не отведав мяса. Потому что спугнул юную Эшли, не утолив жажду… И потому что шоколад, съеденный под голубой Цефеей, очень разжигает аппетит.
Глава 21. Лекарство от сердечной боли
Тело мое до сих пор ныло. Казалось, уютные кресла в фойе набиты камнями, и те бессердечно впиваются в самые чувствительные зоны. Мысли вновь накрывало печальной вуалью, но не хотелось скармливать новую порцию слез крохе-сафаэлю: он так у меня истериком вылупится.
Вдруг вспомнила, что впереди целых два выходных. И мне совсем необязательно проводить их, слоняясь по академгородку и рискуя натолкнуться на куратора!
Поэтому я поднялась в спальню и сообщила Джулиэт, что она может смело занимать мою койку. Торопливо покидала в сумку вещи – ночнушку, клыкастый роман, кристаллическое яйцо и порванное платье, требовавшее починки. Бросила в почтовый ящик записку, сообщавшую папеньке, что выходные проведу в его доме.
Добрела до серватория, миновала плантации био-магов и там поймала телепортационный экипаж. Мне повезло: его заряд кончился. Поэтому транспорт не прыгал портальными тропами, а едва тащился по дороге, уводящей от академии к Лурдскому поселению.
Общественный экипаж мерно раскачивался, мои соседи дремали. Я бы тоже отдалась снам, но, во-первых, подозревала, что те будут неприличными. Во-вторых, боялась прозевать папин дом: я его фасад не так-то хорошо запомнила.
Александр Рэйвенс, главный хранитель серватория, в кои-то веки ночевал не на книжной стопке. А если и ночевал, то успел проснуться. Его гладковыбритые щеки хранили легкий след отпечатавшейся краски.
– Иви… Несмотря на поздний час, я тебе очень рад, – сообщил папа, сжимая меня в неловких объятиях. – Думал, ты обижена и еще долго не захочешь со мной разговаривать.
– Обижена? На что?
– Я забыл выслать тебе приглашение на трибуны! – он покаянно тряхнул лысеющей головой и пропихнул меня в гостиную.
– Я была на шествии, – сообщила отцу. – У тебя так тряслись руки, пап…
– Артефакт необычайно силен. Ученые раз в полусферу в обморок падают, пытаясь с ним сладить. Как твое самочувствие?
Я замерла россохой, пойманной с куском сыра в зубах. Откуда папе известно?
Да нет, не написано на его бедовой дочери, где та провела предыдущую ночь! И с кем. И как…
Хотя самочувствие, Эйна ведает, сохраняло изначальную паршивость. Хотелось поскорее закутаться в пушистый плед, забрать из охлаждающего шкафа ведерко замороженного мусса и устроиться с клыкастым романом под лампой. Какой-то такой совет, основанный на личном опыте, я пыталась дать Герою?
– Сир Радьярд тесно сотрудничает с серваторием и докладывает обо всем, что происходит в академии, – пробубнил отец, ставя круглый чайничек под нагревающий артефакт.
– Ум-м, – в ужасе сглотнула, проходя следом на кухню.
Представить себе ищейку, докладывающего папеньке о свершившемся непотребстве, как-то не получалось.
– Я должен был навестить тебя в палате после падения с вирса, – вздыхал отец. – Кто вообще допустил менталистку до этих безумных скачек? Я знал о трагедии, я просто…
– Забыл, – хихикнула ехидно. – Я в порядке, пап. Меня выписали наутро.
Ободряюще похлопала рассеянного старика по плечу. Надолго в его голове задерживаются только иномирские трактаты.
– Все равно ты выглядишь… странно.
– Обычно. И заурядно, – профыркала, падая в кресло. Но тут же морщась от тянущей боли.
Арх, это со мной надолго или как? О подобном в романах тоже писать забывают. А стоило бы, чтобы поуменьшить мечтательный настрой впечатлительных юных читательниц!
– Нос красный, пятна на щеках. Ты плакала, Иви?
Я придирчиво пригляделась к старику: это точно мой отец? Или какая-то его иномирская копия с усиленными опциями внимания и заботы? Раньше папа такой «ерунды» не замечал. А проницательной матушки тут, к счастью, нет.
– Котика жалко, – вздохнула, наклоняясь к морозильной камере, еще с прошлого визита сохранившей полведерка чудесного розового мусса из ярмового сока.
– Вирс успешно доставлен в Ваяр и переправлен стабильным порталом в Эстерель. С той стороны уже приступили к лечению. Не нужно плакать, Иви.
– Это славно, – зачерпнула ложкой побольше.
Цефея разливала бледно-голубой свет по ночному небу, но мне совсем не хотелось спать. Я переоделась в ночнушку, нашла любимый пятнистый плед и спрятала в нем плечи, покрытые точечными ожогами. Теперь «гусеничка в коконе» – мой любимый стиль в одежде.
– Иви, я пойду спать, – сообщил папа, обнаружив меня на диване в гостиной.
– Я еще посижу, – похлопала ресницами, пряча в складках пледа клыкастый роман. Наконец-то я его дочитаю!
Я остановилась на сцене бала. Ей предшествовал долгий рассказ о давней вражде вампиров и оборотней, а теперь… Теперь влюбленным героям предстояло узнать, что они из разных миров. И никогда не смогут быть вместе. Очень грустный момент, пахнущий обреченностью.
Набив рот сладким муссом, я перелистнула страничку. Кожу под пледом пекло в местах ожогов: мазь Риз действовала, но как-то странно. Хотелось с головы до ног намазаться содержимым ведерка. И ничего, что розовым.
Ведь лотта пахнет лоттой…
В дверь громко постучали. Так, что мы с романом подпрыгнули на диване и чуть не перевернули ярмовый мусс.
Арховы небеса!
– Иви, открой, я ищу халат! – сонно выкрикнул папенька с верхнего этажа.
Кому понадобилось барабанить в дверь дома хранителя в такой час? Хотя в Шах-Грине всякое бывало, да. Чего только не случается в серваториях на верхних уровнях.
Повесив плед на плечи геройским плащем, с ведерком под мышкой и ложкой в зубах я поплелась к двери.
– Дырявые небе… – ложка выпала из распахнутого рта.
– Мисс Рэйвенс? Какого Арха вы тут… – Чейз был изумлен не меньше моего.
Темный взгляд суматошно перебежал с пятнистого декольте на пушистый плед, затем к ведерку с замороженным муссом и на пол, к упавшей ложке. После чего Адамиан нахмурился и пришел к какому-то неутешительному выводу.
– И где болит?
– Везде, – сообщила шепотом, глядя на куратора во все глаза.
Голубоватый свет Цефеи, разлившийся по нашему крыльцу, делал фигуру Чейза еще более фантастической, нереальной. Словно я умудрилась задремать за книгой, и Герой случайно вывалился из моего сна.
– Иви, кого там бешеные гхарры принесли в такой час? – разорялся со второго этажа отец.
– Сира Адамиана Чейза и… и…
Я заглянула за широкое плечо. За деканом стоял еще один мужчина. Красивый, растрепанный, зеленоглазый. С густой щетиной на щеках и в белой рубашке, легкомысленно
