– фантазия наконец иссякла, и я резко выдохнула. – В общем, вы можете быть спокойны, сир Чейз. Вы герой… не моего романа.
– Ясно, – понимающе кивнул и позволил мне выбраться из-за продолговатого стола. – А вы твердо уверены в этом, Иветт?
Я застыла перед носом куратора, качнулась на каблуках. В нос пробрался его знакомый дразнящий запах. Единственное, в чем я сейчас была уверена: мне надо срочно попасть в дамскую комнату, пока слезы предательски не потекли по вискам.
– Декан Чейз… – дверь аудитории резко распахнулась, и из проема потянуло дурными предчувствиями. Следом, таща за собой тяжелый плащ, шагнул Радьярд. – Мисс Рэйвенс, вы тоже нужны. Задержитесь. Есть вопросы и новая информация по делу Горди.
Мой визит в дамскую комнату трагически откладывался. А слезы, как назло, собрались в уголках глаз. Оставалось молиться, чтобы ни Чейз, ни ищейка их не заметили.
***
– Мальчишка отказался давать официальные показания, – Радьярд сразу перешел к делу. Скинул плащ на кафедру, выложил из кармана пачку ментоловых палочек. – Сын ректора, да еще накрепко связанный помолвкой… Его можно понять.
– Вы обыскали ярмскую рощу? – Чейз уселся на подоконник и задумчиво щелкнул костяшками пальцев.
– Следов Горди, равно как и «медвежонка», не обнаружено, – скривился ищейка и надломил лакомство, разнося по аудитории сильный запах ментола. – Мы там все перерыли, каждый розовый ствол ощупали, как стройную барышню. Ни арховой крошечки… Мисс Рэйвенс, Клэй не упоминал имени своей ночной спутницы? Она тоже могла что-то видеть и слышать.
– Нет, он… «не болтун», – я стерла соленую каплю с виска и глубоко вдохнула.
– На вас сегодня многовато пятен, – маг-ищейка цепко ухватился взглядом за мою шею.
– Аллергия. На типографский перламутр.
– Какая печальная история, – гладкое, пластиковое лицо Радьярда не выражало никаких эмоций. – Чейз, вы успели пролистать записи Горди? Кто-то из его группы слишком хорошо раскрыл дар материализма… Количество иллюзий в нашей истории становится неприличным.
– Бегло, – сокрушенно признался декан. – Я не помню имен.
– Бумаги даже ценнее, чем мы думали, – ищейка в сердцах переломил палочку. – Вероятно, их забрали не ради разработок профессора, а чтобы скрыть имя… Почему Горди не сообщил о полноценном даре, не внес его в досье ученика?
– Может, просто не успел? – я пожала плечами, вспомнив куратора, заваленного бумагами. В этом бардаке не знаешь, за что хвататься.
Вчера вот Чейз зачем-то схватился за меня… И жар от прикосновения до сих пор не отпускал.
– Мы тщательно изучили коробку с ядами, что брала сирра Фервина, – продолжал докладывать ищейка. – Она их действительно вернула на восьмой уровень. Все склянки с магическими пломбами, в целости и сохранности. На первый взгляд… если верить своим глазам.
– Опять иллюзия? – я задохнулась в изумлении.
– При досмотре коробки с иномирскими ядами флаконы с «голубым» и «семицветным» растаяли в наших руках.
Кто-то продумал свое злодеяние на много ходов вперед! Знал, что сирра Фервина пойдет сдавать яды в серваторий, и не хотел, чтобы их пропажа вскрылась слишком рано… Но это ведь масса потраченной энергии, Арх знает какой уровень!
– Разве не должна эмблема такого ученика сверкать темно-бордовым, Радьярд? – Чейз будто прочитал мои мысли.
Следом за вопросом два тяжелых взгляда шлепнулись на мою грудь, украшенную кристаллом.
– Сам об этом все время думаю, – покивал ищейка. – За столом магистров пока двое…
– У меня алиби, – напомнила строго. – А жетон Анхеля загорелся при всей столовой. У него был очень сильный визион.
– Алиби, свидетели… Очень удобно, – задумчиво покивал Радьярд и стянул с кафедры плащ. – И еще, Чейз… Из коробки Фервины пропало три флакона.
– Какой третий?
– Яд из Керракта, из пера синей хары.
– Планируется еще одно отравление? – декан устало потер лицо. Оно у него тоже начинало идти пятнами, только черными.
– Если проследить логику предыдущих покушений… – Радьярд почесал висок и накинул плащ на плечи. – Дар будущей жертвы должен иметь керрактские корни.
– Превосходно. Поищу среди своих учеников спрятавшегося демона, – хмыкнул Чейз. – Ощупаю с пристрастием…
В карих глазах вспыхнули преступные огоньки, и я напомнила себе, что акция у нас была одноразовой. И меня повторно щупать не будут.
– Вы ведь понимаете, что для дара рога не обязательны? – едко уточнил ищейка. – Поищите, поищите, Чейз… Жаль, ваш брат не с нами и не может помочь с расследованием. У него на гостей из Междумирья было особое чутье.
– Какая досада! – сиры обменялись невнятными взглядами и отвернулись друг от друга.
– Благо, в Сеймуре имеются противоядия и лекарства от большинства иномирских отрав и хворей, – равнодушно продолжил детектив. – Я взял из серватория антидот и передал сиру Углю. В случае нового покушения мы будем готовы.
Радьярд вышел из аудитории, и я торопливо посеменила следом. Оставаться с Чейзом наедине было невыносимо.
***
Вечером в свете голубой Цефеи я разбирала копии читательских карт. Делала это в укромном уголке фойе дамского общежития, чтобы не смущать Риз: формуляр розоволосой «феи» я тоже собиралась изучить. Любопытно, как Квент выдал себя за героя ее романа?
Первым из колоды выпал лист с надписью «Г. Горди», и я принялась скользить взглядом по ровному почерку библиотекарши. Как и положено профессору, преподающему теорию стихий, сир Гарольд интересовался исключительно научными трактатами. В списке последних заказов были книги из Эррена, Керракта, Энхарада, копии чьих-то рукописей, наблюдения проходимцев, заметки на полях… Названия были до того скучными, что я начала клевать носом.
Следом шел читательский Троя, потом я лениво пролистала формуляр Геры. Ничего в духе «Как сымитировать убийство профессора», «Как отравить вирса семицветным ядом» или «Как стрелять из демонической треноги»…
Карта Ризраэль представляла собой микс из древних аптекарских рецептов, энциклопедий иномирской фауны и флоры, исторических сводок Сеймура и подборки журналов «Девичьи секреты» и «Стань красивой: рецепты со всего Веера». И как, Арх побери, стать героем романа, если «жертва» их не читает?
Чувства к Квентану Клэю у меня были смешанными. Что-то между уважением и неуважением, восторгом и отвращением. Словом, да, меня шатало, как архов маятник.
Он и впрямь неплохо изучил матчасть и сознательно делал то, что я совершала невольно. Внушал чувства и убеждал других в их подлинности без всякого запрещенного дара.
В Хавране есть поговорка «насильно мил не будешь». Но что они знают о мозгоклюйках? Еще как будешь! Если постараться.
Клэю бы понравилось быть менталистом. Его не волновало, подлинные чувства или иллюзорные. Меня же вечно терзали сомнения. Я понравилась парню по-настоящему, сама по себе? Или потому что хотела понравиться и невольно применила внушение?
На первом курсе меня неожиданно поцеловал ухажер соседки по комнате. Мы с ней были приятельницами… до того неловкого момента. Парень ошарашенно отпрянул – ровно через минуту, со словами «Прости, я не хотел!».
Когда история вскрылась, он свалил все на мой ментальный дар. А я до сих пор не знаю истины. Он соврал, пытаясь сохранить отношения? Или я правда случайно склонила беднягу, пожелав узнать вкус чужих губ?
И
