А какая защита, если все вокруг сразу понимают, что у тебя в голове?
– Не знаю… Но все-таки это интересно.
– А почему ты не уехала с отцом? – неожиданно спросил Мишка.
– В Японию? – Майи пожала плечами. – Я для этого слишком русская. От отца мне досталась только фамилия. Судзуки – это по-японски что-то вроде звонкого дерева. Больше ничего японского во мне нет. – С этим утверждением Мишка собирался поспорить, но не успел. – Как, впрочем, и немецкого, – продолжила Майи. – Поэтому мы и в Германии не остались: я не смогла ужиться в школе.
– Проблемы с учебой?
– Нет, как раз с учебой все шло хорошо. С учениками не очень. Понимаешь, у них там у всех конфликтов одно решение: кто первый пришел к учителю, тот и пострадавшая сторона. А я ябед не терплю, и сама ябедничать не умею. Да и оправдываться тоже. Одноклассники это быстро пронюхали. В итоге, что бы ни случилось, крайней оказывалась я… А почему вы не ладите с Оскаром? – вдруг перескочила она. – Вы же соседи, и в футбол вместе играете. Могли бы и подружиться.
Мишка осведомленности Майи не удивился, хотя вопрос и застал его врасплох.
– Почему ты спрашиваешь? Тоже думаешь, что это они утащили наши вещи?
– Конечно. Больше некому.
Мишка нахмурился.
– Но ты не переживай, мы в долгу не останемся, – Майи подмигнула ему, а потом, передернув плечами, добавила: – Как-то похолодало. Пойдем лучше к огню.
Они перебрались к Вовке. Тот сидел у разгорающегося костра, вытянув вперед руки.
– Интересно, когда за нами придут? Я начинаю мерзнуть.
– Думаю, скоро, – Мишка посмотрел на часы. – Минут через тридцать, наверное. Нам ведь обещали, что ужинать мы будем в лагере.
Однако через полчаса отряд спасения не пришел. Не появился он и через час…
Глава 37
Поисковый отряд
Сергей стоял, поджав губы. Мокрые волосы прилипли ко лбу. Джинсы из голубых превратились в грязно-коричневые. Он был бледен. Нервно поглядывал то на Ярослава Эдуардовича, то на Марию Всеволодовну. Люсю, топтавшуюся позади, он не видел, но отчетливо слышал ее тихие всхлипывания.
– Итак, – угрюмо произнес Ярослав Эдуардович. – Давайте еще раз. Во сколько вы обнаружили пропажу детей?
– В двенадцать. Я пошел проверить, как у них дела, и понял… – Сергей судорожно втянул воздух. – Понял, что на поляне никого нет. И не было. Тогда я стал думать…
– А когда отводил детей неизвестно куда, ты, значится, не думал? – яростно прошипела Мария Всеволодовна. Сергей опустил голову.
– Маша, не надо, – попросил Ярослав Эдуардович. – Они и так нервничают и прекрасно понимают, что наломали дров. Сейчас ни к чему лишний раз говорить об этом. – Он снова обратился к Сергею: – Ты стал думать и понял, что оставил детей в каком-то другом месте, так?
– Да. Понимаете, когда я вел их, я… Ну… Как это…
– Не понимаем, – снова вмешалась Мария Всеволодовна.
– В общем, я немного отвлекся.
– Мы чатились, – сдавленно пропищала Люся.
– Чатились… – повторил Ярослав Эдуардович.
– Ну да. Я отвлекся на телефон. Мне казалось, я знаю, куда иду. Вчера я несколько раз повторял маршрут по карте. От Люсиной стоянки там всего ничего.
– А когда возвращался к Люсе, ты ничего не заподозрил? Как вообще ты нашел дорогу?
– По навигатору. Сперва я пошел так, но выйти не смог. Там троп оказалось слишком много. Я включил навигатор. Просека есть на карте, так что я быстро нашел ее. А Люсину поляну отметил точкой, когда мы расходились утром.
Мария Всеволодовна взметнула голову:
– Значит, Люсину поляну ты отметил, а поляну, на которой оставил троих одиннадцатилетних детей, не отметил.
– Маша, – Ярослав Эдуардович строго посмотрел на нее. – Хорошо, в двенадцать часов ты пошел проверить, как у них дела, и обнаружил пропажу. Почему сразу не позвонил? Зачем потратил впустую столько времени?
– Мы пытались их найти…
– То есть вы хотели отыскать детей сами, но не смогли.
Люся снова разрыдалась, а Сергей молча кивнул.
– Можешь показать на карте, какой участок вы проверили?
– Да. По правой стороне от просеки на полкилометра вперед. Дальше мы не ходили: я не мог увести их так далеко.
– А в лес углублялись насколько?
– По-разному. В основном, пока видели тропу. Я же не мог повести их без тропы?..
– Это ты у нас спрашиваешь? – снова вспылила Мария Всеволодовна. У нее никак не получалось взять себя в руки.
– Мы еще думали, что они зажгут сигнальный огонь, но его тоже не было…
– Ладно, сейчас позвоню начальству, пусть вызывают поисковый отряд. Потом соберем детей, отправим в лагерь с двумя вожатыми. С остальными будем прочесывать лес.
Ярослав Эдуардович достал телефон. После дождя в лесу было тихо. Тихо настолько, что остальные отчетливо слышали каждое слово, доносившееся из трубки.
– Ярик, дорогой, рад тебя слышать. Как дела у наших детишек? Мне не терпится на них посмотреть. Завтра утром…
– У нас проблема.
– Что случилось? – голос стал холодным и резким.
– Один экипаж пропал. Потерялся в лесу.
– Что?!
– Трое детей не попали на подготовленную для них поляну, и теперь мы не можем их найти.
– Надеюсь, это не мой сын?
– Нет. Это ва…
– Хорошо. Но ты понимаешь, что это значит? Если об этом узнают… Такой скандал поставит под удар все наши планы.
– Я понимаю, но…
– Их нужно найти. Живыми! – произнося последнее слово, голос в трубке буквально рычал.
– Мы делаем все, что можем. Сейчас отправим остальных детей в лагерь и продолжим поиски.
– Это исключено.
– То есть как?
– Отряд не может вернуться в лагерь без них. Это вызовет подозрения. Нельзя допускать огласки.
– Я понимаю, только держать детей в лесу тоже нельзя. Они устали, промокли…
– Они дети. Для них это всего лишь забавное приключение. Ну подхватит кто-нибудь насморк или простуду. От этого еще никто не умирал. А вот если узнают, что мы потеряли воспитанников, сам понимаешь… Когда ты предлагал спонсировать твой лагерь, ты обещал мне инвесторов, а не прокуратуру.
– А если мы их не найдем?
– Вы не можете их не найти! – твердо произнес голос в трубке. – И поторопитесь: нехорошо, если детишкам придется ночевать в лесу.
– Но…
– Никаких «но».
На этом разговор закончился.
Ярослав Эдуардович растерянно посмотрел на Марию Всеволодовну.
– Маша, позвони, пожалуйста, в лагерь. Попроси организовать для нашего отряда поздний ужин.
– Ладно, – Мария Всеволодовна отошла в сторону.
– Сережа, давай так: вспомнить дорогу ты не можешь, это я понимаю. Постарайся хотя бы припомнить, как выглядела поляна. Может, на ней были кормушки для зверей, следы вырубки…
– Нет, ничего такого. Обычная поляна: круглая, пень посередине. С одной стороны кусты и
