хитроумный ас был независим.
— Ты не доверяешь мне, Сигюн? — лукаво улыбнулся обаятельный супруг. Он смотрел прямо на меня, но взгляд его, казалось, был далеко. Глаза стали холодными, расчётливыми. Плохие предчувствия окончательно овладели мной, захлестнули с головой.
— Конечно, я доверяю тебе, любимый, — выдохнув, произнесла я и, поднявшись на носочки, коснулась его подбородка губами. Локи устало прикрыл глаза. — Однако я знаю тебя лучше всех, — прошептала я рядом с его ухом. — Ты ведь никому не причинишь зла?..
— Ещё одно слово, и ты останешься здесь, — лишь коротко отрезал мой дражайший господин и велел запрягать лошадей. Я задумчиво провожала его спину взглядом. Всё это почему-то совсем не сулило добра, и я не могла позволить, чтобы Локи нанёс вред Браги или, ещё хуже, Идунн, которая всегда была так ласкова и добра не только ко мне, но и ко всему Асгарду. Лучшее, что я могла сделать — это быть рядом с ним и попытаться разгадать, что же таится за непроницаемостью глубоких карих глаз, заговорщицки скрывавших замыслы гибкого и хитрого ума. — Так ты идёшь? — нетерпеливо уточнил Локи, раздражённо повернувшись ко мне, но после, окинув меня жадным взглядом, непостоянный мужчина вновь переменился и протянул руку в приглашающем жесте. Не переставляя удивляться молниеносным изменениям его настроения, к которым мне всё никак не удавалось привыкнуть, я поспешила нагнать мужа и взять его под руку.
Вот и закончилось моё счастье, вышли минуты покоя. Я могла бы оправдать двуликого бога беспочвенностью собственных предчувствий и склонностью всё преувеличивать, но и глаза мои вторили сердцу: подле меня в колеснице стоял тот второй, другой Локи, рядом с которым я боялась находиться. Иная сторона словно делала моего супруга старше, бескомпромисснее и жёстче, и я его не узнавала. Взгляд пламенного аса вдруг сверкнул изумрудным отблеском в свете солнца и сочной яркости зелени, и мне вспомнились глаза Гулльвейг из старого сна, отчего дрожь пробежала между плечами. Локи не смотрел на меня. А если бы повернулся, я уверена, он бы не узнал меня, никого не узнал.
Он был столь погружен в свои недобрые мысли, что почти околдован ими, и другой лик бога обмана был чужд не только ему самому, но и всем окружающим, однако прорастал через его сердце и душу так ловко и незаметно, что никто не мог понять разницы между Локи злокозненным и Локи благодетельным. Никто, кроме меня. И Гулльвейг почти наверняка знала об этом. Почему я была так уверена, снова и снова вспоминала это имя? Потому что оно несло тьму и уничтожение в Асгард, я это предвидела глубоко в своём сердце, а сосудом подобному отвратительному наполнению становился мужчина, которого я больше всего любила. Единственный, кто мог понять меня и защитить. И от этого мне становилось страшно.
Глава 16
Мы сидели в саду Идунн, и Браги вдохновенно читал нараспев свои новые стихи. История его брала начало в далёкой древности, в те времена, которые, возможно, помнил один только Всеотец, и развивалась вместе с нашей действительностью. Каждая новая песнь вмещала в себя события, которым мы были свидетелями, и нужные слова Браги подбирал так умело, что оставалось только восхищаться. Нельзя было не признать, что дар ему был дан свыше, и гостеприимный хозяин очень талантлив. Однако Локи, питавший страсть или хотя бы интерес ко всем видам искусств, кроме, пожалуй, поэзии скальдов, подобных взглядов не разделял. Он рассеянно слушал молодого певца вполуха, но, тем не менее, то и дело успевал вставить меткое колкое словцо в конец строки, ловко угадывая с ритмом, но безнадёжно перевирая смысл всего отрывка. Идунн улыбалась вежливо и немного отстранённо, явно смущённая этим незначительным конфузом, а Браги пылко и едва ли не яростно продолжал свои речи.
И чем сильнее несчастный распалялся, тем больше это веселило бога огня, вальяжно развалившегося на солнце и сохранявшего самый непричастный вид. Несколько раз подряд подавившись смешком в бессмысленной попытке его утаить, я наконец не выдержала и расхохоталась во весь голос, до того нелепой была сложившаяся ситуация. Если бы Нанна знала, как я себя веду, она ужасно огорчилась бы, возможно, даже отчитала меня, но я так сильно изменилась за те несколько месяцев, что прожила в золотых чертогах своего супруга, что теперь руководствовалась совсем другими правилами и принципами. Браги, в конце концов, сдался и лишь укоряюще взглянул на Локи.
— Теперь, когда этот ужасный шум прекратился, мы, наконец, можем поговорить, — невозмутимо усмехнулся хитрый ас. Краем глаза я заметила, как Идунн улыбнулась, — выходит, ирония была не чужда и самым правильным асиньям. Мы приятно проводили время, и бог лукавства был так остроумен и даже любезен, что я его не узнавала. Я невольно любовалась своим мужем, который, по моему скромному мнению, был лучше, умнее и красивее любого из верховных богов, но всё ещё не могла расслабиться и избавиться от дурных предчувствий: я смотрела в его светлые на солнце смеющиеся глаза и помнила, что внешность бывает обманчива:
— Я ведь так и не успел поблагодарить тебя за заботу о Сигюн, Идунн. То, что она здесь, смеётся и улыбается — это твоя заслуга, — голос двуликого бога звучал почти ласково и очень искренне, но я не спускала с него глаз. Может, я ошибалась, только надумала себе страстей и интриг? Мне так сильно хотелось верить в это! Хозяйка чертогов зарделась, смутилась и сбежала из собственного сада, чтобы принести душистого золотистого мёда. Я удивлённо следила за её смятением. — Я помогу, — мягко предложил Локи и поднялся со своего места. Я не держала его, только ближе придвинулась к Браги, положила ладонь на руки загрустившего скальда.
— Мне очень понравились твои новые стихи, Браги, — ласково произнесла я, немного наклонившись к воспрянувшему духом молодому асу. Мне так хотелось ободрить радушного хозяина, тем более что его песнь совершенно не заслуживала ядовитой насмешки лукавого бога. Каждая новая строка талантливого стихотворца уносила в далёкие миры и другие времена и заставляла испытывать чувства столь возвышенные, что душе хотелось петь. Тронутая замысловатой игрой слов, я желала только поддержать Браги, однако, сама того не ведая, сумела достичь и другой своей цели.
Счастливый случай заставил Локи, охваченного внезапным припадком ревности, замереть у самых дверей цветущих чертогов бога поэзии. Стоило мне ненароком приблизиться к Браги чуть больше, нежели позволяли приличия, как мой темпераментный супруг тут же передумал оставаться наедине с хозяйкой благоухающего сада, что бы изначально он ни замышлял. Подобная перемена не укрылась от моего
