Мы тут чего только не наслушались. Уж и не чаял тебя увидеть.
– Не дождетесь, – отшутился я. Но разговаривать было некогда, и я сразу перешел к делу.
– Так ты вообще без денег?
– Да, вообще сухой. А надо – край! Сам знаешь, так просто дела не делаются.
– Я тебе могу сейчас подбросить немного. Тысяч двести, дома просто налички больше нет. На карте. Надо было заранее позвонить, я бы снял.
– Давай, Петруха. Для начала пойдет. Мать сегодня даст, из них свои отсчитаешь. А позвонить не мог, все мои телефоны дома, я сейчас без связи.
– Понятно. Про деньги даже не думай. Я подожду. Дела Семьи надо сначала решить.
Он ушел и через несколько минут вернулся. В руках у него, кроме пачки денег, был еще зеленый пластиковый пакет.
– Вот бабки. – Он отдал мне деньги. – А тут пушка, на всякий случай, пока твою добуду. Правда, не боевой, травмат. Но лупит здорово, если что, в драке отмахнуться или попугать. И там еще телефон, правда, древний, кнопочный. Я его на всякий держу. Я там номер свой забил, звони, когда надо, сразу отвечу.
Я взял пакет, сразу ощутив тяжесть штуки, лежавшей в нем.
– Спасибо, брат! Прости, что ничего не рассказываю. Некогда. Потом все узнаешь.
– Да, я понимаю. Расскажешь еще.
Мы пожали на прощание руки, и я побежал к машине.
– Ну как он? – Я заглянул за сиденье.
– Да никак. Видишь, отрубился, спит.
Мишка толкнул храпящего китайца, тот качнулся, но не среагировал.
– Чё мы с ним делать-то будем?
– Увидишь. Нам надо его в первую очередь в порядок привести. Потом найдем переводчика и будем колоть. Раз его тащил тот маленький убийца, это наверняка не рядовой хунхуз.
– Понятно. Сейчас куда?
– Возвращаемся. А то китаезы могут подняться и ехать искать. Машину нашу они теперь знают.
Я выехал на центральную улицу Ленина и не удержался, вместо того чтобы ехать к выезду из поселка, поехал, наоборот, к центру.
– Ты куда? – всполошился Мишка. – Мы же уезжать собрались.
– Сейчас, брат. Проедемся немного, и назад.
Мишка больше ничего не спросил, но я видел, что он не успокоился. Понятно – всегда лучше знать, что будет происходить дальше. Дело в том, что я решил поехать к медицинскому общежитию только сейчас, чисто эмоционально – как же, был в Подгорном, почти возле дома Саши, но не зашел. Я и сейчас не думал заходить, время уже действительно поджимало, просто хотел хотя бы проехать рядом с ней. Глянуть на окна. Я усмехнулся: интересно – все влюбленные такие дураки? Ради того, чтобы взглянуть на окна любимой, я, вполне возможно, рискую жизнью.
Двухэтажка, в которой находилась квартира, где жили девчонки-медсестры, приезжавшие сюда на практику, и где сейчас жила Саша, стоял торцом к улице Ленина. Мимо нее проходил переулок, ведущий все на ту же улицу Геологов. Я хотел заехать в переулок, развернуться и ехать обратно. Но как только мы свернули с Ленина, я резко остановился – у подъезда дома стояла знакомая машина. Это было так удивительно, что я на какое-то время забыл даже, зачем я сюда приехал, – в переулке стоял джип Борьки!
– Охренеть! – не сдержался я.
– Что там? – вскинулся Мишка.
– Да так, ерунда, – отмахнулся я и стал выворачивать обратно на Ленина. – Все. Едем в Маликовский.
Мысль о том, что Борька нашел какую-то подругу, так развеселила меня, что всю дорогу посмеивался, представляя, чем они могут заниматься. Конечно, сидеть рядом за компьютером или каждый в своем телефоне и нырять в интернет. Я даже на время перестал думать о Саше – слишком уж это удивительно: пропащая душа Борька, и вдруг обычная жизнь. Может, мы зря на него махнули рукой, думал я, может, еще вернется к реальной жизни и, будет наконец помогать Семье? Ведь как-никак он сын самого Росомахи. Интересно, кого он там нашел? Надо будет потом расспросить Сашу, все-таки в одном доме, может, видела, к кому он приезжает.
Показался Маликовский, и я наконец вернулся к реальности.
– Мишка, как ты думаешь, пустит нас Наиканчин с этим другом?
Я кивнул на пьяного китайца.
– Черт его знает. Сам думаю про то же…
– Хорошо бы, если пустил. И машина спрятана, и этого никто не увидит. Но не хочется подставлять хорошего старика. Поэтому сделаем так – сейчас подъедем, ты сходишь, поговоришь. Все-таки вы орочоны, может, он поймет. Если договоришься, заезжаем, если нет – едем куда-нибудь в лес и там поторчим.
Мишка выскочил из калитки и радостно замахал рукой – шаман согласился, понял я.
Через двадцать минут мы сидели за столом, и я рассказывал Наиканчину про наши ночные похождения. Условием своего согласия спрятать китайца он поставил только одно – рассказать ему всю правду, каким образом он оказался у нас. Связанный хунхуз в это время лежал на полу в сарае и ждал своей участи.
– Значит, ты считаешь, что это не простой боец…
Шаман задумался, потом внимательно посмотрел на меня и спросил:
– Ладно, пусть будет так. Ты скажи мне, как ты собрался с ним говорить? Ты что, понимаешь по-китайски?
– Нет, конечно! Но я думаю, что все китаезы, которые обретаются у нас, хоть немного да понимают по-русски. Или можно заставить его, чтобы писал, а потом через интернет перевести…
– Эх, Коля, Коля, – вздохнул Наиканчин. – Мысль захватить языка была правильная, но вот реализация оказалась хреновая. Как ты определишь, что он понял твой вопрос?
– Да, черт его знает, – вздохнул я, а про себя опять удивился оборотам речи старого орочона. Я уже нисколько не сомневался, что «Морган Фримен» совсем не всю жизнь провел в тайге, у него явно неплохое образование, и жизнь он повидал.
– Ладно. – Он хлопнул меня по коленке. – Придется взять все это на себя. Допросим хунхуза по всем правилам.
– То есть вы сами хотите его?…
– Да.
– А вы понимаете по-китайски?
– Учил когда-то. Приходилось работать с ними. Сейчас вот и освежу память.
Вот этого я совсем не ожидал и даже не нашелся сразу, что сказать. Я глянул на Мишку, тот тоже сидел открыв рот – похоже, о скрытых талантах Наиканчина он тоже слышит впервые. И еще у меня впервые появилась мысль, что старый орочон помогает мне не просто из-за того, что об этом попросил дед Мишки. Похоже, у него есть и свои мотивы – слишком глубоко он влезает в наше дело. Ведь выйди все наружу, старик тоже загремит в тюрягу, не посмотрят, что старый и что эвенк.
– Теперь к делу. – Шаман
