Моргнув, окончательно сбрасываю с себя морок и решительно подхожу к Элору. Задерживаю дыхание, чтобы не вдохнуть сладкий соблазнительный аромат. А вот Элор вдыхает судорожно, и член, успевший бодро подняться во время наших игр в гляделки, напряжённо подпрыгивает вверх, будто предлагая с ним поиграть.
Опускаюсь на одно колено и только после этого понимаю, насколько мужской, Халэнновский, получился жест. Скольжу пальцами по горячей коже бедра Элора, вызывая у него ещё один судорожный вдох и призывное дрожание члена.
Напряжённые мышцы под моими пальцами тверды, словно камень. Элор смотрит на меня сверху и дышит порывисто. Я глажу кожу в том месте, где её будут касаться пальцы опущенной руки.
— Здесь тебе удобно? — рефлекторно вопрос получается томным, я сглатываю: опять рядом с Элором даже идеальный голос подводит.
— Да, — выдыхает он так чувственно-блаженно, словно я спрашиваю, не отсосать ли ему.
Подняв взгляд, смотрю в лицо Элора: щёки у него порозовели, глаза почти чёрные. Ноздри Элора трепещут, губы тоже раскраснелись и он их соблазнительно прикусывает.
Продолжая поглаживать его бедро, выпускаю магию. Глядя в глаза, выплетаю на коже Элора метку, выплетаю золотой герб… Герб Сиринов. Вместо положенного в нашем случае знака Аранских.
Ставлю на Элора метку менталистов.
Глава 30
Губы и опущенные вниз мечи моего родового герба странно выглядят в золотом цвете. Лишь секунду подумав, окружаю герб припиской: «Собственность Риэль Сирин».
Вот теперь смотрится достаточно хорошо.
И понятно.
Поднявшись с колена, спокойно смотрю в лицо Элору.
— Всё сделал-а.
— Спасибо, — Элор тянет вверх панталоны, больше увлечённый заталкиванием стоящего члена в них, чем проверкой метки.
А может просто не ожидает подвоха.
В самом деле, с чего бы порядочной драконессе ставить что-то другое, кроме герба её избранного?
Огромными усилиями удаётся сдержать хищную улыбку. Внешне — я сама невозмутимость. Сейчас важнее разобраться с Лиамом Вар-Дижоном, а с мнением Элора по поводу метки можно ознакомиться позже. Всё равно он не сможет исправить рисунок сам. Такую метку и не скроешь, как обычную родовую. Так что впечатлений у Элора будет море.
Затолкав член в панталоны, он натягивает штаны, вправляет в них рубашку и при этом смотрит на меня тёмными от желания глазами.
— Вызывай подданных, а я переоденусь для аудиенции, — против воли голос опять получается игриво-томным.
Из кабинета я ухожу твёрдой мужской походкой, чтобы Элор не обольщался и не вздумал устроить перерыв на ощупывания.
* * *
«Платье надо выбирать в контраст обстановке», — проносится на фоне мыслей воспоминания о маминых наставлениях, когда я оглядываю свой новый гардероб. Платьев достаточно, и все они в той или иной мере контрастны малому тронному залу Нового Дрэнта. Большому, впрочем, тоже, но не будем же мы в большом зале принимать шесть подданных.
Приём в тронном зале удобен: можно держать дистанцию, а люди не будут так сильно опасаться нашей спонтанной трансформации. Можно было бы позволить им стоять подальше для большего их спокойствия, но ментальное поле не бесконечно, а мне для воздействия нужна определённая концентрация.
Надевая бархатно-шёлковое серо-чёрное платье, обдумываю стратегию.
Лучше всего Элора оставить распекать людей за не сданные вместе со всеми отчёты, а самой заниматься ментальным воздействием и через метку направлять Элора в беседе, чтобы он спросил всё, что мне нужно для более быстрого извлечения необходимой информации из памяти объектов.
Впрочем, внезапные вопросы лучше задавать самой: на контрасте с молчанием получится более эффектно. Не тешу себя надеждой сильно врасплох застать профессиональных придворных, но даже я, потомственный менталист, не всегда могу контролировать мысли и эмоции.
Обдумывая это всё, не замечаю, как магией укладываю волосы в причёску, просто вдруг ощущаю, что что-то не так, касаюсь собранных в пучок прядей…
Непривычно. Странно. Взмахом руки заставляю волосы рассыпаться обратно по плечам…
Но к причёскам пора бы возвращаться.
Покопавшись в памяти, произношу заклинание половинчатой завивки, и нижняя часть волос свивается в кудри.
Косметические заклинания я тоже знаю, чуть-чуть магии, и…
Нарастает паника, звенит в ушах. Я резко отступаю на шаг, разбивая накрывшее меня нервное оцепенение, и уже спокойнее говорю себе: «Не будет никаких чуть-чуть, я и так готова к аудиенции».
Только сердце опять колотится слишком быстро, а из памяти не хочет уходить, колет раскалёнными иглами такой мимолётный, почти забытый образ: Риэль Сирин. Полноценная. Живая.
Тряхнув головой, направляюсь к выходу из спальни. Повторяю себе, что для ментального воздействия нужны спокойствие и сдержанность, а не полыхающее в груди пламя.
Но какое спокойствие, если всё придётся делать под неодобрительным присмотром Элора? Пусть я ничего не почувствую из-за разделяющего нас щита, но я знаю, что он будет испытывать в этот момент, какое отвращение к тому, что делаю я, к тому, что он вынужден этому потворствовать.
И как же меня раздражает, что я не могу об этом не думать! Ведь знала же, всегда знала, как Элор относится к менталистам и всему, что мы делаем. Понимала, что даже моя избранность не станет для него оправданием. И всё равно осознание этого… порождает во мне… словно бы бесконечное множество осколков, которые впиваются, стоит сделать лишнее движение, изменить позу, вдохнуть. Я даже дышать полной грудью не могу сейчас, представляя, сколько недовольных взглядом мне достанется, хотя это не должно меня тревожить.
Элор поджидает меня в коридоре. Бросает короткий взгляд и, созерцая пол, протягивает руку.
Не надо ощущать его мысли, чтобы понимать: он крайне не одобряет всё, что я собираюсь сделать. Но смиряется. Показательно.
К малому тронному залу мы идём молча. К этому времени вызванные во дворец придворные должны быть уже здесь или скоро здесь оказаться.
Шелест платья — так непривычно, что меня сопровождает он. Это единственный звук, выдающий наше с Элором присутствие в коридоре. Сжимающие мою руку пальцы кажутся холодными, словно огонь Элора пытается отстраниться от меня, спрятаться… от страшной ужасной менталистки.
Стражники безмолвны, смотрят строго перед собой, но я то и дело ощущаю на себе пристальное внимание.
И всё это снова слишком похоже на сон.
Двери открываются передо мной и Элором, вспыхивают золочёными ручками. Под шелест ткани и безмолвие дворца мы проходим по ещё одному коридору, минуем маленькую комнату, чтобы сквозь дверцу выйти на подиум с тронами.
