что-то странное – будто его осадили, не позволив больше думать о том, что эта девушка – беспомощна и нуждается в его защите. Это был всего лишь мяч, но Лукас внезапно понял, что точно так же она могла бы справиться с нападающим на неё человеком – ведь служба в горячей точке вряд ли ограничивалась этими душещипательными беседами, какие были у них сейчас, и перебором струн укулеле. Харрис вполне была способна обойтись без его защиты – по крайней мере, сейчас.
Может ли что-то измениться в будущем?
– Я тренировался, – начал оправдываться Рик, опустив взгляд. Хлоя что-то ему ответила, притронулась к руке Лукаса, легонько погладила – видимо, показывая, кому на самом деле достался удар. Эосфор от этого прикосновения вздрогнул, быстро посмотрел на девушку – она была расслаблена. То ли ничего не поняла, и заминка его была совсем короткой, хоть ему так и не показалось, то ли она хорошо держала себя в руках и не считала нужным демонстрировать свои мысли и чувства каждому члену его семьи.
Внимание его привлекло движение за кустами. Не слушая, о чём говорит доктор с его братом, Лукас прищурился, пытаясь разглядеть, кто там был в зарослях. Если бы это вдруг оказался Зак, ситуация могла бы выйти из-под контроля, и Эосфора это беспокоило. Вдруг Захария углядел бы что-то подозрительное в их действиях? Сколько вообще он там просидел?
Кусты вновь пошевелились, и из них вынырнула Джорджина. Лукаса немного отпустило – он не знал, конечно, могла ли их сдать младшая сестра, если бы она увидела что-то странное, но, по крайней мере, она бы не стала выискивать нарушения нарочно.
– Я же говорила, что стоит пойти на площадку, – скрестив на груди руки, заявила она. Эосфор секунду соображал, а потом понял – она-то как раз слышала, о чём говорили Рик и Хлоя. Сделав усилие, он заставил свой внутренний голос замолчать и прислушался, наконец, к их разговору.
– Я подумал, что в саду будет больше препятствий, – возразил младший брат. Джорджина покачала головой, и он глубоко вздохнул. – Я не хотел. Просто кинул ей его, – имея в виду, скорее всего, сестру, сказал парень, – а она не поймала. Я слишком высоко кинул, – услышав деликатное покашливание, тут же исправился он.
– Всё в порядке, – успокоила его Харрис. Вопросительно взглянула на Лукаса, и тот, чуть пожав плечами, едва заметно кивнул. Всё и правда было в порядке – боль уже прошла, следов остаться было не должно. Разве что был испорчен момент истины, но это, может быть, и к лучшему. Возможно, это Вселенная подавала знак, советуя Эосфору молчать, прекратить свои жалкие попытки изменить своё положение. Пока что это было правильное решение – не здесь, не в саду. В любой момент могли появиться садовник со своей женой, которая была тут уборщицей – и встречалась им по три-четыре раза на дню. Даже если бы ему по голове не попали мячом – он мог бы пролететь мимо, и сюда бы всё равно выскочили младшие дети. Следить за ними могли из любого окна огромного дома, вытянувшегося, насколько хватало глаз. Скорее всего, его только что спасли от самого быстрого и позорного шпионского провала в истории.
– Мы сейчас пойдём на площадку, – пообещала Джорджина. Лукасу показалось, что она смотрела на него, хоть и говорила с Хлоей – может быть, ему просто было не по себе из-за чувства чудом миновавшей их опасности. Эосфор собрался, вздохнул, и поднял, наконец, гитару, что так и лежала на траве струнами вниз. Пощипал их, понял, что инструмент после падения расстроился – вытащил из кармана у доктора тюнер. Она не сопротивлялась, когда Лукас вопросительно посмотрел на неё, чуть оттопырив карман свободной кофты, лишь кивнула, чуть подвигаясь, чтобы ему было удобнее искать. Младший брат что-то начал рассказывать про грядущие состязания, Эосфор теперь уже слушал, но вполуха – наверное, так бы он сделал, если бы память и психика действительно пострадали. Не стоило лишний раз улыбаться, радуясь за свою семью – те, кто хотел им навредить, могли что-нибудь заподозрить.
– Мы будем осторожнее, – заверил Хлою Рик, заканчивая свой рассказ.
– Хорошо. Удачи с соревнованиями, – Харрис тепло улыбнулась, когда он благодарно закивал и шагнул назад.
Правда, эта улыбка её тут же погасла, когда она поняла, почему мальчик вдруг остановился – он наткнулся спиной на кого-то, обернулся, и тут же как-то весь поник. Хлоя напряглась, когда скользнула взглядом выше и увидела, с кем столкнулся Рик.
– Снова здравствуйте, доктор, – опуская руки на плечи младшего сына, сказал Годфри. Лукас немедленно опустил глаза, почти что, прячась за инструментом. Он боялся, что, если встретится взглядом с отцом – воспоминания о недавнем его визите в подвал дома окажутся слишком яркими. Ему не хотелось подвести доктора, забившись в очередной истерике, получив паническую атаку, или ещё что. Эосфор мог не справиться с собой, выкрикнуть что-то не то, и им пришёл бы конец.
Интересно, сколько раз за последние несколько минут он думал о том, что их могут убить? Лучше не считать.
– Что-то случилось, сэр? – голос у Харрис даже не дрожал. Он вообще не выражал никаких особых чувств, кроме лёгкого недоумения. Лукас мысленно восхитился её выдержкой – порой вечерами она хвалила его за всё то, что он сумел «проглотить». Признавалась, что ей иногда хочется встать и ударить мучителя по лицу, высказаться – это относилось, в основном, к Аманде, которая как ни в чём ни бывало садилась напротив них за столом. К Заку, которому она уже пару раз разве что по лбу дверью не дала. К Максу и Монике, что пытались дружелюбно улыбаться, и ко всем прочим старшим братьям и сёстрам, что заглядывали к ним раз в пару часов, если не чаще. Эосфор молчал и терпел, в основном – ради самой Хлои, у которой могли бы быть проблемы, если бы он вдруг стал агрессивным. Но он привык к постоянному контролю, и в больнице его унижали гораздо больше – терпеть все эти моменты ему было почти привычно. Харрис же возмущалась, кипела, когда они оставались наедине – но вот сейчас, снова встретившись с главным своим противником, была холодна и спокойна. Ему казалось, он сам бы так не смог – глаза до сих пор приходилось прятать, Лукас не находил в себе сил посмотреть на отца.
– Ничего особенного, – Эосфор-старший говорил непринуждённо, спокойно, почти весело – будто не было тех минут в его кабинете, от которых по коже у девушки до сих
