страшные для одних только врагов, обходиться будут миролюбиво с жителями, которые останутся в домах своих, спокойно занимаясь хозяйством и сельскими работами. Пример прошлого года у вас перед глазами: в то время, когда раздавался гром пушек, жители Шурагельского санджака спокойно занимались работами, не будучи никем потревожены. Вам бояться нечего; собственность ваша останется неприкосновенною, личная безопасность ваша и семейств ваших будет обеспечена, и я приму строгие меры для спокойствия и ограждения вас от всякого притеснения. Такова воля Великого Государя моего, которую я вам объявляю. Все мирные жители, спокойно в домах своих остающиеся, получат чрез своих старшин охранные листы, в силу которых они находиться будут под защитою и покровительством Русских войск, привыкших оказывать мирным обитателям помощь о человеколюбие».
Летом 1855 г. русские войска блокировали Карс. Город имел исключительно важное значение для жителей Малой Азии, он был своеобразным символом для целого региона. Первоначально действия русской армии на этом направлении не очень беспокоили союзное командование. Правильная осада этой крепости потребовала бы создания линии длиной в 50 верст, для чего у Муравьева не хватало сил. Линия обороны существенно удлинилась по сравнению с 1828 г. Противник сделал выводы из штурма Паскевича и не пожалел сил на укрепление господствующих высот вне стен старой крепости. Союзники планировали нанести удар по Тифлису турецкой армией из Абхазии и таким образом окружить русскую армию в Малой Азии. В районе Тифлиса предполагалось объединиться и с ополчениями горцев и вытеснить Россию из Закавказья. Блокада Карса продолжалась довольно удачно, попытки продовольственных караванов пробиться в крепость прерывались, иногда прямо под ее стенами. В виде исключения Муравьев иногда разрешал доставлять с парламентером перехваченную личную почту.
Илл. 91 План штурма Карса русскими войсками 17 сентября 1855 года
Карс имел запас продовольствия на 40 дней, уже в июле стал обнаруживаться его недостаток. В ноябре 1854 г. его гарнизон состоял из трех арабстанских, двух анатолийских, двух редифных пехотных полков, одного батальона султанской гвардии, двух полков арабской конницы, артиллеристов — всего 13 221 чел. На верках стояло 67 орудий, имелось 34 полевых орудия. С 1 (13) августа город был практически полностью окружен русскими постами, что заставило коменданта сократить продовольственный паек в два-три раза. Гарнизон вырос за счет племенных ополчений лазов, население города — за счет собравшихся за стены жителей деревень. Впрочем, после начала блокады и голода и те, и другие начали разбегаться. В турецкой крепости стали проявляться признаки наступающего голода, начались эпидемии и дезертирство. Уже с середины августа из города ежедневно стали перебегать в русский лагерь солдаты, башибузуки, простые жители. Попытка прорваться на Эрзерум, предпринятая 2,5-тысячным отрядом в ночь с 22 на 23 августа (с 3 на 4 сентября) завершилась полной неудачей.
В сентябре уже сотнями падали от бескормицы лошади, количество беглецов росло с каждым днем. Вильямс поддерживал дисциплину в крепости строгими карательными мерами и распространением слухов о скорой помощи. Кстати, он запретил туркам рубить головы пленным, что немало их удивило. Запрет компенсировался добиванием раненых — турки не вызвали симпатий у своих английских руководителей. Постепенно надежда на выручку, о которой говорили командиры в крепости, покидала голодающих. К голоду быстро добавился и холод. Уже в сентябре началось похолодание, что сказалось и на лагере осаждающих — в русской армии появились первые признаки холеры. Для того чтобы исключить возможность облегчения положения осажденных, Муравьев приказал задерживать на аванпостах беглых и после допроса возвращать их назад, исключение делалось только для христиан, которых отправляли в русский лагерь.
По турецким планам, помощь должна была прийти из Аджарии. 2 (14) сентября в Батуме высадился 8-тысячный корпус Омер-паши, вскоре увеличенный до 25 тыс. чел. Русское командование ожидало, что естественной для него целью станет Ахалцих, ближайший к Батуму центр в тылу блокирующей Карс русской армии, и Абхазия, где турки рассчитывали получить помощь от горцев и значительно увеличить численность своей армии. Большие надежды они возлагали на Абхазию. Ее владетельный князь М. Г. Шервашидзе видел, насколько усилились турки, но не потерял веры в силы русских. Будучи человеком скрытным и осторожным, он делал всё возможное, чтобы усидеть на двух стульях. К счастью, ему это вновь не удалось сделать — черкесские племена категорически отказались подчиняться туркам, и тем более англичанам и французам. Более удачно действовали англичане. Их офицеры активно работали и в тылу осажденного Карса, под Эрзерумом. Им даже разрешалось обещать местным христианам, что в будущем они получат равные с турками права (иначе невозможно было эффективно организовать работы по строительству укреплений).
Новость о высадке армии Омер-паши пришла в Карс практически одновременно с известием о падении Севастополя. Гарнизон крепости ликовал, моральное состояние его значительно улучшилось. Те же самые новости повлияли и на решение генерал-адъютанта Муравьева отказаться от первоначального плана — склонить крепость к сдаче осадой. Опасаясь угрозы с тыла и желая компенсировать впечатление, произведенное в Малой Азии и Закавказье новостью об успехах союзников в Крыму, он решил ускорить события. Приходилось учитывать и колебания Тегерана: в русский лагерь под Карсом стали приходить слухи о высадке англичан в Персидском заливе. Кроме того, на решение, по мнению начальника штаба корпуса, повлиял и тот факт, что «генералы, начальники полков и батарей и войска желали и домогались приступа. Муравьеву трудно было не уступить общему стремлению». Войска застоялись и ждали приказа начать штурм от своего начальника.
15 (27) сентября Муравьев созвал военный совет, на котором было принято решение атаковать крепость — он считал возможным появление Омер-паши под Карсом через неделю и не хотел оказаться между двумя вражескими армиями. Против атаки выступили единицы, как, например, генерал-майор Я. П. Бакланов.
Утром 17 (29) сентября 1855 г. начался штурм. Поначалу атака развивалась успешно, отлично действовала наша артиллерия, была взята первая линия укреплений противника, захвачено 12 орудий, 2 знамени, значки, но вскоре дела приняли дурной оборот. Успех наступления зависел от внезапности, между тем Вильямс держал гарнизон в постоянной готовности — большая часть его пехоты находилась на позициях, что, несомненно, помогло туркам удержать оборону. Исключительно эффективно действовали турецкие артиллеристы и штуцерники. Русские войска шли вперед, не считаясь с потерями, что не замедлило сказаться на результате атаки.
Турецкий гарнизон отразил русский штурм, с большими потерями для атакующих — было убито 74 офицера, ранено и контужено 174 офицера и 4 генерала, убито 2278 рядовых, ранено и контужено 4784, пропало без вести 164 чел., всего, таким образом, из строя вышло 7226 чел. — почти половина армии. Общие потери противника не превосходили 2 тыс. чел. К счастью, в
