задумалась.
Прохладный голос Кондора вытащил меня в реальность.
– А?
Волшебник рассмеялся над моей растерянностью.
Он стоял напротив, лениво привалившись к стене рядом с зеркалом, снова в черном сюртуке и светлых брюках, совсем не похожий на заспанного и усталого Кондора, который пару часов назад притащил одну глупую леди и коробку с ее платьем в салон госпожи Фонс-Флорал.
– Я всего лишь сказал, что ты чудесно выглядишь, – голос волшебника смягчился. – И отпустил несчастную девочку отдыхать.
Кондор рассматривал меня, чуть вздернув подбородок, его взгляд был внимательным и спокойным. Та метаморфоза, которая произошла со мной, не вызывала у него ни восторга, ни изумления, но, кажется, Кондор был доволен тем, что видит. От этого я почувствовала себя увереннее.
– Последний штрих, – сказал он и подошёл ближе, сделав еле заметное движение рукой, словно набросив на меня полотно.
Магия, невидимая глазу, коснулась меня лёгкой щекоткой. Морок скрыл выглядывающий из-под ткани кусочек татуировки и поменял цвет цепочки, на которой висел мой амулет, с серебряного на бледно-золотой.
Так правда стало лучше.
– Спасибо, – выдохнула я.
Кондор пожал плечами:
– Пожалуйста, – ответил он беспечно и, взяв меня за руку, шагнул в зеркало.
Когда мы оказались там, с другой стороны, я вынула из сумочки на поясе короткие кружевные перчатки и натянула их на руки.
Комната была знакомой, и человек, ожидавший нас, тоже.
Уильям Блэкторн, неизменно строгий, неизменно в черном, словно все эти королевские балы и приемы никак его не касались, мазнул по мне взглядом, привычно пристальным и почти равнодушным, и удивленно вскинул брови.
– Чудесно выглядите, леди Лидделл. Именно так, как того требует ситуация, – сказал он и поклонился.
Мне.
Не Кондору.
Кондору он лишь коротко кивнул:
– Рад видеть тебя, Птица. Мне приказано проводить вас к его высочеству. Младшему, – добавил он почти фамильярно и снова посмотрел на меня. – Он уже ждет.
В этот раз долго блуждать по темным коридорам изнанки Дворца нам не пришлось. За вторым поворотом Блэкторн открыл какую-то малоприметную дверь рядом с одним из гобеленов и, чуть поклонившись, сделал приглашающий жест рукой.
Кондор шагнул первым. Ему пришлось наклонить голову, а мне – присобрать юбку платья.
Потайная дверца пряталась, искусно вписанная в изгибы лепнины и узор на обоях. Я обернулась, на пару секунд, испуганно дернувшись, потому что, как мне показалось, Уильям Блэкторн захлопнул за мной дверь ловушки. Он остался там, в темноте тайного коридора, а я была здесь.
В светлой, просторной парадной комнате.
Пахло гиацинтами, морозом и можжевельником, венок из которого висел над мраморным камином. Одно из двух больших окон было приоткрыто, словно бы Феликсу, который стоял рядом с ним в квадрате солнечного света, положив руки на подоконник и блаженно закинув голову назад, все еще не хватало свежести и прохлады.
Принц услышал нас и обернулся, сияя улыбкой так же, как сиял зимний день за окном.
Его волосы были собраны в низкий хвост, перевитый лентой у затылка. Небрежный локон выбивался и падал на лицо, едва касаясь скулы.
– А, – сказал Феликс. – Наконец-то.
Я присела в реверансе, пряча взгляд – так, как полагалось по этикету.
Кондор тоже поклонился, медленно, прижав правую руку к груди.
Так, как ему полагалось сделать, чтобы выразить принцу свое почтение.
Феликс, впрочем, не оценил.
– Не паясничай, Кондор, – голос Феликса звучал едко. – Здесь нет никого, кто упрекнул бы тебя в несоблюдении протокола.
– Я лишь пытаюсь быть вежливым, ваше высочество, – отозвался волшебник. Обращение прозвучало не менее едко, словно бы Кондор напоминал Феликсу о ролях, которые каждый из нас сейчас играл.
И не позволял сокращать дистанцию.
– И не подавать леди Лидделл дурного примера, – добавил Кондор.
Краем глаза я видела, что он выпрямился и убрал руки за спину, сцепив их в замок, совершенно так же, как делал Блэкторн, пока вел нас по коридору.
– Твоя уважаемая тетушка и леди Айвеллин, как я успел заметить, выдрессировали леди Лидделл замечательно, – ноги Феликса в узких туфлях из зеленого бархата оказались прямо передо мной. Гиацинтами запахло сильнее. – Чтобы испортить эти манеры, нам с тобой придется постараться и показать леди Лидделл действительно плохой пример, – его рука, в перчатке, конечно, коснулась моего подбородка, заставляя поднять голову и взгляд. Феликс улыбался. – Кажется, миледи, это мы с вами проходили в прошлый раз. Ни мне, ни вам не интересны глупые правила. А лорд дель Эйве, пусть и старается быть вежливым, окажется последним, кто осудит вас за несоблюдение формальностей. По крайней мере, пока вокруг нет посторонних. Я рад вас видеть, – он взял меня за руку и сжал мою ладонь в своих. – И рад, что платье вам подошло.
– Я тоже… рада, – ответила я растерянно и бросила взгляд на Кондора.
Тот стоял с совершенно непроницаемым лицом и, похоже, видел то же, что и я: бархатный сюртук принца и золотые узоры на его рукавах и подоле, точно такие же, как у меня.
– Пчелы и жимолость, – беззвучно произнесла я.
Феликс заметил движение моих губ и, кажется, даже угадал слова.
Он кивнул:
– Да, леди Лидделл, как вы изволили заметить, в наших костюмах есть нечто общее. Я ответственно подошел к роли вашего спутника сегодня.
Его голос звучал серьезно, но глаза смеялись. Не по-хорошему, не тепло и лукаво, а другим, неприятным, почти злорадным весельем.
Или я придумывала себе это.
Моей руки его высочество не выпускал.
Так или иначе, я приложила усилие и тоже постаралась быть вежливой.
– Я не знала, что моим спутником будете вы, – сказала я и добавила: – ваше высочество.
Феликс бросил на Кондора взгляд, полный наигранного недоумения:
– Как же так, милорд? – спросил он волшебника, ласково улыбаясь. – Вы забыли предупредить леди Лидделл о том, что мы несколько переиграли сценарий? Или я забыл рассказать вам об этом? Но в письме, кажется, все было довольно-таки ясно сказано.
– Я тоже не думал, – ответил Кондор, слишком спокойный, похожий на скалу, о которую разбивались волны разыгравшегося моря. – Предположить не мог, что моя дальняя родственница из провинции удостоится чести не только быть представленной ко двору, но и быть представленной ко двору рука об руку с королевским сыном, – взгляд волшебника помрачнел. – Это перебор, Феликс, и это плохая шутка.
Пальцы Феликса чуть жестче сжали мои пальцы.
– Я не спрашивал вашего мнения о моих шутках, милорд, – холодно сказал он и, все еще сияя улыбкой, потянул меня в сторону, к изящному дивану напротив камина. На обитой бархатом скамеечке рядом стояла коробка.
Я осталась на месте, и на лице принца мелькнуло удивление.
Как это так, куколка решила сопротивляться?
