Но Саймон возразил:
– Она права. Просто в этом доме никогда не было детей. Тесс первая.
Тесс изумленно вскинула брови.
– Никогда?
– Никогда.
– А где жила ваша дочка?
– Тесс, – предостерегающе шепнула Оливия.
– Мы жили в другом доме, – ответил он.
Интересно, остановится ли Тесс на этом? Ее любопытство не знает границ – в этом она похожа на свою мать. Поэтому Оливия и молчит сейчас – не могут же они говорить одновременно. Или она просто устала, хочет спать? Наверное, она не ночная пташка.
По утрам Оливия гораздо общительнее – уж он-то знает.
– У вас даже вина нет? – спросила девочка.
Больше вопросов о Лиане не последовало. И то хорошо. Он улыбнулся:
– Есть, но не для тебя. – Саймон взглянул на Оливию. Она смотрела на него во все глаза. – Что случилось? – Оливия встряхнула головой и перевела взгляд на корзину. – Хочешь вина?
– Воды, пожалуйста.
– А я хочу апельсинового сока, – заявила Тесс, – только без мякоти. Терпеть не могу мякоть.
– Без мякоти, – пробормотал Саймон, направляясь на кухню. Он процедил сок через ситечко. В этот момент на кухню вошла Оливия.
– Это совсем необязательно, – заметила она.
Саймон встряхнул ситечко.
– Тесс терпеть не может мякоть.
– Она вообще могла бы обойтись без сока. Наблюдать за Баком – уже развлечение. Ее от корзины теперь не оттащишь.
Он положил ситечко в раковину и обернулся к Оливии. В ее волосах смешались все светлые оттенки, от белесого до медово-золотистого. Похоже, она натуральная блондинка.
– Почему ты так смотрела на меня? – спросил он. Она неопределенно пожала плечами. – Почему?
– Ты улыбнулся. Улыбка совершенно преобразила твое лицо.
Ему показалось, что она смутилась. Да нет, вряд ли. Просто еще не отошла ото сна.
– Спасибо, что привел нас сюда, – сказала она, прислонившись к столу. – У тебя уютно.
Он встал с ней рядом.
– Дом маленький. На хоромы не похож.
– Зато здесь столько книг. Но наверняка нет ни одной о кошках и котятах.
– Дай мне три дня, и она у меня будет. – Он протянул ей стакан с водой и тихо, чтобы не слышала Тесс, сказал: – Я давно тебя не видел.
Она сделала глоток.
– Встаю поздно.
– Нарочно?
– Я работаю по ночам. Иногда засиживаюсь допоздна. – Она помолчала, потом подняла на него глаза. Выражение ее лица внезапно стало взволнованным, открытым, беззащитным. – Не знаю, что с этим делать. Я приехала в Асконеет совсем с другой целью.
Ее искренность обезоружила его.
– Это был всего лишь поцелуй.
Она вскинула бровь и лукаво покосилась на него.
– Да? А мне показалось, это было нечто большее.
Саймон смутился.
– Видишь ли, – прошептала она, бросив взгляд в коридор, – я здесь всего на одно лето, а потом уеду. Для меня этот виноградник… словно оазис.
– Неудачное сравнение. Из-за дождей он скорее напоминает болото.
Она бросила на него тревожный взгляд.
– Урожай пропадет?
– Есть такая опасность. Но это случается не часто. Просто вино получится лучше или хуже, чем в прошлые годы.
Тесс с вытаращенными глазами вбежала на кухню.
– У нее еще один! Теперь их пятеро! Пятеро детей, представляете?
– С трудом, – сказал Саймон.
Оливия засмеялась, но девочка вдруг уставилась на Саймона.
– Зачем вы надели очки?
– Я ношу их по вечерам.
– А днем? У вас контактные линзы?
– Да.
– Я тоже буду носить контактные линзы, когда немного подрасту. А сколько лет вам было, когда вы стали их носить?
– Четырнадцать, – ответил он, протягивая ей стакан с соком.
– Как еще долго ждать! – Она заглянула в стакан.
– Мякоти нет, – предупредительно заметил он. – Я процедил сок.
– Отлично! – Держа стакан в правой руке, она сделала левой какой-то замысловатый жест и пошла в коридор.
– Тесс, а что надо сказать? – крикнула ей вдогонку Оливия.
– Я уже показала, – отозвалась дочь.
– Ах да, – промолвила Оливия и пояснила Саймону: – У Сэнди есть внук. Он глухой. Не уверена, что Тесс правильно изобразила жест, но это должно означать: «Спасибо за сок».
Саймон вышел в гостиную и выглянул в коридор. Тесс сидела у корзинки. Он попытался представить на ее месте Лору – как бы она сейчас сидела у корзинки с Баком, восхищалась котятами, пила сок? Он указал Оливии на кресло, приглашая ее присесть. Может, она хочет наблюдать за котятами?
Оливия покачала головой и уселась в глубокое кресло. Устраиваясь поудобнее, она скинула кроссовки и поджала под себя ноги. В такой позе она казалась ему шестнадцатилетней девочкой.
– Присутствие Тесс тебя не раздражает?
Саймон присел на диван и задумался. Раздражает ли его присутствие Тесс в доме? Подобный вопрос раньше не приходил ему в голову. Он не рассчитывал приводить их обеих сюда. Но Бак предоставила ему возможность, которой было грех не воспользоваться. И вот они здесь.
Приятно ли ему это? Раньше он бы сказал, что нет. В прошлый раз он нарочно не стал приглашать Оливию зайти, когда она здесь была. Это его дом. Здесь не место женщинам и детям.
Забавно. Он не воспринимал Оливию и Тесс как мать и дочь. Каждая из них – самостоятельная личность, со своими взглядами и особенностями.
– Мне не стоило заводить этот разговор? – спросила Оливия.
– Нет, ее присутствие меня не раздражает. Я иногда пытаюсь представить Лиану такой, какой она была бы в возрасте Тесс, но мне это не удается. Она для меня навсегда осталась шестилетней девочкой. Тесс на нее совсем не похожа. Нет, она не хуже. Просто старше, умнее, разговорчивее.
– То есть болтливее? – улыбнулась Оливия.
– Можно сказать и так. Но это естественно. Как ее занятия? Есть прогресс?
Оливия неуверенно кивнула.
– Сэнди молодец. Кажется, Тесс начинает понимать, что от нее требуется. Я постараюсь определить ее в частную школу, где используется этот метод. Мы подавали заявление в подобную школу в Кеймбридже, – добавила она, понизив голос, – но только что прислали ответ, в котором сообщают, что у них нет мест. Не знаю, как сказать ей об этом.
