Сюзанна и Марк обязательно приедут. Они купили домик на побережье неподалеку от Асконсета: Сюзанна каждую неделю приезжает туда из Нью-Йорка и занимается отделкой комнат и меблировкой.
Отношения Сюзанны и Натали значительно улучшились. Правда, старые обиды еще дают о себе знать. Но Сюзанна вместе с семьей приехала на свадьбу Натали и Карла, что стало большим шагом к примирению с матерью.
Грег вел себя более сдержанно. Он приехал на свадьбу и был приветлив, но инициатива наверняка исходила от Джилл. Сразу же после свадьбы она уехала с ним в Вашингтон, вероятно, выполняя условия их взаимного уговора. Она продолжала заниматься маркетингом для «Асконсета» уже из Вашингтона, но от Грега несколько недель не было никаких новостей. Потом он позвонил Карлу – видимо, так для него было проще. Сообщил, что у них с Джилл все наладилось, что они были у адвоката и теперь покупают вещи для будущего малыша. Грег попросил Карла передать Натали, что они приедут на осенний праздник урожая, и они и в самом деле приехали. Отношения Грега и Натали заметно потеплели и стали более искренними. Мать и сын поговорили обо всем – об Александре, о Джилл и ребенке, об изменениях в работе Грега, которые позволят ему теперь больше времени проводить в Вашингтоне с женой. Джилл, ставшая подругой Оливии, пообещала приехать к ней на свадьбу.
– Ну вот, – объявил Саймон, – на сегодня все.
Тесс указала на оставшийся незаконченным кусок пола.
– Я думала, мы дойдем вон до того места.
– Я тоже на это надеялся. Ничего, доделаем завтра. – Он присел на корточки. – Посмотри-ка, сколько нам сегодня удалось сделать. Потрясающе!
Но Тесс уже заметила кошек, подползла к ним и уселась рядом по-турецки. Оливер сразу же прыгнул к ней на колени, взобрался на плечо и принялся покусывать длинный курчавый локон.
– А домашнее задание? – напомнила Оливия, пока Саймон собирал инструменты.
– Ах ты, милашка, – проворковала Тесс, поглаживая котенка.
– Домашнее задание! – строго повторила Оливия.
Тесс бросила на мать сердитый взгляд, встала, подошла к Саймону и чмокнула его в щеку, а потом гордо прошествовала мимо Оливии в коридор.
Саймон поднялся и подошел к ней, стряхивая стружки с джинсов.
– Прости, я не виноват.
Оливия улыбнулась:
– Не извиняйся. – Она обняла его за талию и заглянула в глаза. – Пусть ты будешь хороший, а я плохая. Я рада, что ты ей нравишься.
– Она настраивает нас друг против друга.
– Это только начало. Подожди – скоро у нее начнутся свидания с мальчиками, а потом она станет учиться водить машину.
– Ничего, справимся, – сказал он, обнимая Оливию за плечи. – Знаешь ли ты, – промолвил он, глубоко и удовлетворенно вздохнув, – как я счастлив?
Оливия не отвечала. Она не знала, что отвечать, когда он так говорил. Его слова были слишком искренними, слишком правдивыми. Она растроганно улыбнулась.
Он улыбнулся ей в ответ.
– Тебе нечего мне сказать?
Она покачала головой.
– Неужели женщина, у которой всегда наготове острое словцо, внезапно лишилась дара речи?
Она снова покачала головой и улыбнулась, чтобы скрыть слезы счастья.
– Хочешь пойти погреться? – спросил Саймон. Каким непробиваемым брюзгой он показался Оливии в первый день знакомства и как он изменился! Он само совершенство, и она его не заслуживает, но ни за что от него не откажется. Подумав так, Оливия кивнула.
