– Мистер Мейсон, вы должны понимать, что, кроме наблюденияза процедурой представления доказательств, у суда есть еще определенныеобязанности. Несомненно, ваши вопросы и ответы свидетеля будут освещены впрессе. Суд считает, что допрос мистера Дженнингса в данном направлении следуетжестко ограничить юридически допустимыми рамками, независимо от методапредоставления доказательств.
Мейсон стоял, почтительно склонив голову, и ждал, пока судьяне закончит говорить.
– Я прекрасно понимаю это, ваша честь, – сказал адвокат. –Однако я представляю клиентку, которой предъявлено обвинение в убийстве, инамерен защищать ее интересы. Я заверяю суд, что не задаю пустых вопросов и ненамерен путать факты. У меня есть вполне определенная цель, которую суд вскореувидит.
– Согласен. Я отклоняю протест, – постановил судья. –Свидетель, отвечайте на вопрос.
– Если мы коснемся хотя бы части этого аспекта, я потребую,чтобы наружу выплыли все факты, – предупредил Гамильтон Бергер.
Судья Кент помедлил, а потом сказал:
– Мне кажется, доводы защиты достаточно убедительны. Адвокатобязан исполнять свой долг. Пусть свидетель отвечает на поставленный вопрос.
– Приблизительно около полуночи, – сообщил Бартон Дженнингс.– Более точно я не могу сказать. Роберт прибежал в дом в слезах. Насколько японял, он сказал матери, что увидел страшный сон и выстрелил из пистолета.
– Роберт сказал, что видел страшный сон?
– Из того, что он сказал матери, я понял, что он виделстрашный сон.
– Ему показалось, будто кто-то находится в палатке?
– Он сказал, что ему почудилось, будто кто-то находится впалатке, ощупывает в темноте дорогу и приближается к его постели. От этогоРоберт и проснулся. Пистолет лежал у него под подушкой.
– Роберт рассказал это своей матери? – уточнил судья Кент.
– Именно так, – подтвердил Дженнингс. – Меня в это времямучил приступ артрита. Я принял кодеин и спал.
Судья Кент повернулся к Гамильтону Бергеру.
– Это показания с чужих слов, господин окружной прокурор, –заметил судья.
– Я не собираюсь выступать с возражениями, – гневно заявилГамильтон Бергер. – Именно этого ждет от меня адвокат. Ему хочется, чтобызавтра все заголовки газет кричали о том, что он сумел вытянуть у свидетеля.Именно это я имел в виду, говоря, что достаточно на волос приоткрыть передадвокатом защиты дверь, и он протиснется в комнату. Да, Роберт рассказалматери, что он выстрелил из пистолета. Но на следующее утро он сообщил то жесамое и этому свидетелю.
– То есть это лишь частичные показания с чужих слов, –сделал вывод судья.
– Протестов с моей стороны не будет, – упрямо повторилГамильтон Бергер. – Раз уж мы зашли так далеко, то по отношению к мальчикубудет справедливо идти до конца.
Судья Кент нахмурился, но промолчал.
– Пистолет лежал под подушкой у Роберта? – спросил Мейсон.
– Да, пистолет, приобщенный к делу в качестве вещественногодоказательства, «кольт вудсман» двадцать второго калибра.
– И ребенок действительно нажал на курок?
– Он не мог этого сделать. Ему приснился страшный сон. Емупредставилось, что он лежит и притворяется спящим. Он услышал, как кто-то ходитвокруг палатки, потом этот человек зашел в палатку, а Роберт выстрелил в него.
– Вы утверждаете, что это был кошмарный сон?
– Да, сэр, утверждаю.
– Откуда вы знаете, что это был сон?
– Потому что пистолет не был заряжен. Его дали Робертупустым.
– Кто дал пистолет Роберту?
– Я. И я хотел бы объяснить, почему я это сделал.
– Объясняйте, – разрешил судья.
– Незадолго до этого дня мне стало известно, что одна изнянь, с которыми оставался Роберт, позволяла ему играть с пустым пистолетом. УРоберта, как и у любого мальчика, есть несколько игрушечных пистолетов иавтоматов. Он любит играть в ковбоев и другие подобные игры. Он обнаружил, чтов нашем доме хранится настоящий пистолет, и решил добиться права играть с ним.Один раз, когда он здорово докучал няне, она позволила ему поиграть спистолетом, только чтобы ребенок успокоился. Обо всем этом я узнал незадолго досемнадцатого числа.
– Как вам удалось это выяснить?
– Обычно я оставлял пистолет заряженным в ящике комода вспальне с окнами на улицу. Время от времени я его чистил и смазывал.Шестнадцатого числа я достал пистолет из ящика, чтобы смазать. Он оказалсянезаряженным. Я забеспокоился, спросил об этом свою жену, а потом Роберта.Тут-то я и узнал, что Роберт играл с пистолетом.
– А как получилось, что семнадцатого вечером вы позволилиРоберту положить под подушку пистолет?
– Нам надо было ехать в аэропорт, чтобы встретить обвиняемуюпо этому делу. Мы рассчитывали, что будем отсутствовать совсем недолго. Мояжена не водит машину после того несчастного случая, однако она хотела личнопоприветствовать Норду Эллисон в аэропорту, так что я отвез ее туда. Робертспал в палатке во внутреннем дворике, вернее, собирался там спать. Я просилсоседей посидеть с ним полтора часа, пока мы не вернемся.
– И что было дальше?
– В последнюю минуту соседи отказались. К ним кто-то пришел.Я позвонил в агентство, из которого мы обычно приглашаем няню, но ни одна изтех, что обычно бывают у нас, в тот вечер не смогла приехать. Они обе оказалисьзаняты, а Роберт не любит оставаться с незнакомыми людьми. Я объяснил емуситуацию. Я сказал, что с ним ничего не может случиться в палатке во внутреннемдворике. Ребенок ответил, что мы можем оставить его одного, если я позволю емувзять незаряженный пистолет. Мол, в таком случае он будет чувствовать себяуверенней. Поскольку я уже знал, что Роберт и без того играл с пистолетом, то яразрешил мальчику взять оружие, но предварительно проверил, что оно незаряжено.
– Вы лично проверили, что оружие не заряжено?
– Да, сэр.
– Когда вы в следующий раз видели этот пистолет? – спросилМейсон.
– Роберт принес его матери после того, как увидел сон.
– Она пыталась успокоить мальчика?
– Да.
– Ребенок вернулся в постель?
– Да. Когда он совсем проснулся, он осознал, что, скореевсего, ему приснился страшный сон. Он поспешил вернуться в палатку и лечь. Онсказал, что хочет быть настоящим скаутом.
– И он вернулся в палатку?
– Да.
