в следующее такси и не закричал водителю, как в дешевых боевиках: «Гони за той машиной!» Никуда, кроме полицейского управления, они двинуть не могли. Он открыл «Гугл»-карту, нашел управление и пошел туда пешком, благо городок Вила-Балейра крохотный, путь больше четверти часа занять не мог.
Как он и думал, такси стояло под деревьями, лысый сидел внутри. С острова можно убраться двумя путями: в шесть вечера отходит паром, в половину восьмого вылетает самолет. Оба пути ведут на Мадейру. Самолет на континент уже машет крыльями где-то над океаном. Он успеет отследить их и в порту и, если понадобится, в аэропорту.
Он не обязан это делать. Никто не заказывал ему эту парочку. Никто не заплатит за них. Но он расстроен. Связь, возникшая между ним и Тико, была разорвана самым грубым образом, и от этого саднило в душе. А эта женщина была близка к Тико, знала его, возможно, любила – она была его частью. Если он сделает с ней то, что собирался сделать с Тико, если ее тело будет дрожать и рваться из его рук, а потом затихнет, нежно прильнув к нему всей своей тяжестью, связь с удравшим любимцем будет восстановлена. Вот тогда дело будет по-настоящему завершено. Судьба же чертова мужика, который крутится возле женщины, его не интересует, он просто лишний. Если сложится, он убьет его, если нет – пусть живет дальше, для Ларса это не имеет значения.
* * *
Руди вернулся, как и обещал, через двадцать минут – часы над барной стойкой показали без пяти четыре. За окном остановился серый «мерс» с ободранным крылом выпуска, на вид, середины восьмидесятых, некогда авто Е-класса, а нынче драндулет-доходяга. Из него вышел ее напарник.
– Где ты взял машину?
– Одолжил.
– Угнал?
Он поморщился.
– Зачем так грубо?.. Я подарю старичку прекрасные воспоминания. С машиной как-то мобильнее. Не находишь?
Они просидели в этом убогом баре еще около часа, попросив хозяйку сделать им что-нибудь горячее. И она, уйдя вглубь и погремев кастрюлями, вынесла две тарелки густого супа и сковородку с кусками жареного осьминога, щедро приправленного луком, чесноком и перцем. Это было как нельзя кстати.
На борт парома старенький «мерс» въехал за пару минут до конца посадки. Весь путь до Мадейры они просидели в самом людном салоне «Атлантику». Выехать на берег постарались первыми.
Беспечный ездок
У них машина! Этого Ларс не предусмотрел. Он видел, как они отъехали от припортовой забегаловки на сером рыдване.
Все время, пока паром шлепал по волнам, парочка просидела в салоне среди людей, Ларс напрасно прождал удобного случая – вдруг дамочка выйдет в туалет, например. Он устроился прямо у входа в салон в длинной череде пульмановских кресел, стоявших по три в ряд, как в вагоне поезда или в самолете. Минут за пятнадцать до прибытия народ потянулся на нижние палубы разбирать свои авто. И эти тоже. Ларс шел следом, видел их, при желании мог даже тронуть женщину рукой. Но он не мог убить ее.
Когда ворота парома открылись, машины стали выезжать. Ларс запаниковал: сейчас серый рыдван вырвется на причал, и… Как его искать потом? Где? Ехать в аэропорт, поджидать их там? А где гарантия, что они улетят сегодня?
Старый «Мерседес» двигался в сторону ворот. Вот его колеса коснулись причала, машина повернула влево, исчезла из поля зрения.
Ларс прошел мимо мотоцикла – новенького, блестящего. Байкер в шлеме с черным стеклом – человек без лица – только что завел его и тут же заглушил – решил отойти по какой-то надобности. Раздумывать было некогда. Двенадцать секунд! Если у мотоцикла центральный замок, завести его в отсутствие электронного ключа можно только в течение двенадцати секунд. Как только хозяин байка отошел на пять шагов (пять шагов – восемь секунд), Ларс прыгнул в седло и нажал кнопку зажигания. Замигали желтые огоньки – индикатор потери ключа, – но движок завелся. Бинго! Газанув, Ларс устремился в открытые ворота, лавируя между чинно ползущими тушами машин.
Байк выскочил на причал.
* * *
– Вот он!
Анна ткнула в лобовое стекло. Их только что обогнал байкер без шлема.
– Кто?
– Персик! Этот убийца! Я его узнала!
Поток выехавших с парома легковушек, обогнув бухту, выезжал на городскую улицу. Здесь был кольцевой перекресток, дороги расходились в три стороны. Перед выездом на кольцо, прижавшись к тротуару, стоял мотоциклист без шлема. Уже стемнело, свет фонаря золотил рыжеватую разлохмаченную ветром стрижку. Руди проехал мимо, вывернул на главную дорогу и газанул. Рявкнул глушитель, и древний «мерс», как отведавший шенкелей старый скаковой конь, помчался, обгоняя машины.
– Пристегнись!
Убийца держался сзади, сохраняя дистанцию в две-три машины, не отставал, но и не приближался. Если «мерс» сбавлял ход, то и байкер притормаживал. Руди сообразил, что тот просто провожает их. Пока. Ясно, что голливудского сценария с расстрелом на ходу из пистолета с глушителем не предвидится. Это давало возможность для маневра. Он сбавил скорость. Не будем нарушать, а то еще полицейский патруль на пятки вскочит. Пролетев набережную, он свернул у каменного здания рынка. Эта дорога выведет их на автостраду, а там… А там посмотрим.
– Он нас догонит. Надо быстрее.
Анна ерзала рядом, поминутно оглядывалась, искала в зеркале заднего вида байкера, который то и дело выныривал из потока и снова скрывался за тушами машин.
– Хотел бы догнать – догнал бы, вон у него какая лошадка. Не то что наш мерин. Так и будет висеть у нас на заднице, как клещ, пока…
– Пока что?
– Пока мы его не сбросим.
– А мы куда едем?
– Никуда. Катаемся. Вон в окно смотри. Это, между прочим, местная столица. Что ты все вертишься? Расслабься. Он от нас не отвяжется. Не потеряется. Чего выглядывать?
Дорога ощутимо забирала вверх, иногда круто поворачивала, и тогда Анне казалось, что они едут в обратную сторону. Но следовал новый поворот, и они оказывались выше участка, который только что миновали. Потом въехали в недлинный туннель и вылетели на автостраду, подвешенную между горами и пустотой, ограниченной синью океана. Машин было много – закончился первый рабочий день после рождественских каникул, люди спешили домой.
Руди вновь прибавил скорость. Он лихо обошел фуру и пристроился перед ней. Байкер догнал их и какое-то время ехал рядом по соседней полосе. Анна, чуть обернувшись назад, видела его совсем близко: прищуренные глаза, жесткие складки у рта. Ей показалось, что убийца специально дает себя разглядеть. Будто это игра. Потом он вновь отстал, скрылся позади фуры.
Еще один туннель, который внутри расходится на два рукава. Руди выбрал левый. Сразу на выезде из туннеля был знак «Конец автострады». Дорога резко сузилась, теперь она кидалась то влево, то вправо, вилась, прижимаясь левым краем к вертикальному боку горы. Справа была пропасть, ограниченная лишь невысокими кубами отбойников, за ними извивалось глубокое ущелье. Город ветшал, терял столичный лоск. Исчезли похожие на миниатюрные замки старинные виллы, да и современные многоэтажки остались где-то внизу. Только одно-этажные дома, обмотанные серой лентой дороги без тротуаров, да все чаще выскакивающие навстречу заброшки.
Перед одним из поворотов Руди загнал «мерс» на заброшенную стройку, а когда мимо просвистел знакомый байк, выехал и, развернувшись, покатил в обратную сторону вниз по склону. Опять свернул, и снова дорога пошла вверх.
– Он нас потеряет? – В голосе Анны была надежда.
– Нет. Он парняга соображалистый.
И точно. Вскоре там, где дорога пошла над ущельем, она увидела на нижнем витке огни мотоцикла. Убийца догонял. Еще пару раз Руди прятался от него, загоняя своего хрипящего Росинанта то на темную отворотку, упиравшуюся в свалку, то в ворота пустого склада. Пропустив убийцу, сворачивал на другую дорогу, возвращался к предыдущему перекрестку. Но байкер вновь и вновь оказывался у них на хвосте.
Скоро закончились заборы, за которыми прятались дома под
