Рождеству в хорошие дни. Возможно, в первый Адвент моей семье придется идти на рождественский базар без меня, но я испеку шафранные булочки и сделаю пряничный домик вместе с девочками. Я пекла, когда мне было девять, десять, одиннадцать, и до сих пор ничего не могу с собой поделать. В детстве пекла к своему дню рождения в декабре. К школьным ярмаркам. Помогала бабушкам. В этом суть Рождества. Печь, слушать радио, зажигать свечи, может быть, ставить красивые рождественские мелодии. Завтракать и устраивать перекусы. Праздничный стол тоже важен, но тонкая лепешка и черный дрожжевой хлеб важнее. Бабушкин хлеб на кефире и овсяное печенье. Я не могу просто сидеть сложа руки, с гноящимися глазами и ужасной от кортизона кожей – я должна показать девочкам, что Рождество наступит, все будет прекрасно, и дни, которые мы так любим, обязательно придут. А не съеживаться под одеялом, предоставив им справляться самостоятельно. Боль в мышцах, головокружение, заторможенное мышление. Усталость выбивает из колеи, влагалище гноится и кровит. Боли в животе, все слизистые воспалены. Надо сосредоточиться на хорошем. На воплощении надежд. На лучшем. Еще один курс. Потом операция. А потом волосы, брови и ресницы! Но сначала – Рождество с семьей. Прогулки под снегом, живые свечи и вкусная выпечка. Последний сеанс химиотерапии 28 декабря. А значит, в рождественские дни я буду чувствовать себя лучше всего. Возможно, даже вкусовые ощущения на время вернутся. Не совсем, но хотя бы отчасти. А вот в Новый год мне будет плохо. Зато уберут центральный катетер! Последний курс. Я справлюсь. Я смогу. Я молодец!
Подарки – когда их закупать? В начале декабря, после пятого курса, я чувствую себя не особенно хорошо – и, поскольку анализ крови плохой, врачи принимают решение о переливании крови. Это чудесно. Кровь, перелитая в середине декабря, спасает Рождество. У меня появляются новые силы! Да, я засыпаю по несколько раз в день, и неприятных симптомов хватает, но все же… благодаря планированию у меня получается проживать будни. Лечение. Поездки в больницу. К нам приезжает мама, гладит праздничные скатерти, наводит порядок на кухне, расчищает подоконники, говорит, что берет обратно свои слова насчет преувеличенного драматизма из-за рака. Теперь она видит, через что мне приходится пройти и как мужественно я держусь. «В мое время химиотерапия не входила в стандарты лечения, а сейчас входит. Ты и представить себе не можешь, что было бы со мной, если бы я лишилась волос…»
Эстрид и Эльса выступают в мюзиклах. Я смотрю их спектакли в театре у площади Уденплан. Не хочу пропустить ни одного представления, ни одного важного экзамена, ни одного мелкого или значительного события в их жизни. Кажется, это худшие дни для иммунитета? Думаю, да. Сижу в толпе зрителей, вокруг кашляют дети и взрослые… боюсь заразиться. У меня теперь постоянно течет из носа и из глаз. Все время сморкаюсь, кожа вокруг носа покраснела, сопли смешаны с кровью. В носоглотке все время щиплет. Читать не могу, ни на бумаге, ни с экрана. Взгляд не фокусируется. Голова кружится, даже когда лежу. Сегодня я вся отекаю от кортизона, а завтра уже сбрасываю четыре кило. Без косметики выгляжу совершенно больной. Желтая кожа, язвочки на лице, в уголках рта, глаза гноятся. Бледно-серый череп. Обломанные ногти.
Концерты Матса 16 и 17 декабря – на один из них я, кажется, даже сходила. Насколько я помню, сначала мама с Эстрид пошли слушать его без меня. А Эльса? Она почти все время проводит у Саванны, у Миранды. Я не могу заставлять ее сидеть дома. Они с Матсом вместе организуют переход в другую школу. Я за, но и немножко против. Как она осилит это сейчас? Поменять школу в шестом классе, посреди года – это серьезное испытание. Перейти из вальдорфской в обычную муниципальную школу. Ей кажется, что она почти ничему не учится. Получает обрывочные, бессистемные знания. Боится, что ее школа не следует учебным планам, к тому же в последнее время заведение находится под пристальным вниманием Школьной инспекции. До сих пор Эльсе в школе нравилось, но пора развиваться и идти дальше. Младшая сестра уже поменяла школу, потому что ее класс развалился, еще когда она была во втором. Эльса хочет участвовать в выборе своего образования, своего будущего. Ей двенадцать лет. Мне кажется, она повзрослела поневоле, ведь ее детство окончилось, вот так внезапно, с моей болезнью. Эльсе важно почувствовать, что ее будущее – в ее руках. Она боится, что после вальдорфской школы не сможет попасть в хорошую гимназию. Мне хочется крепко обнять ее, чтобы она снова ощутила себя маленькой. И в то же время я узнаю в ней себя. Все устроить и уладить. Спокойствие приходит, когда знаешь, на что способен. Нельзя прививать детям выученную беспомощность, нельзя давать понять, что они бессильны перед лицом судьбы. Лишь иногда мы бываем бессильны. Беззащитны. Я думаю – время выплескивать горе для Эльсы еще не пришло. Я говорю, что в больнице предлагают психологическую консультацию, можно прийти вместе, а можно по отдельности, но Эльса отказывается наотрез. «Если я захочу с кем-нибудь поговорить, то поговорю с подругами или с тобой», – заявляет она. Как психолог я хорошо знаю, какую злость порой испытываешь к больному – как к «предателю». Сумбурные чувства пугают, на меня ведь не так уж легко разозлиться. Поэтому я испытываю облегчение, когда она выкрикивает мне в лицо, что прекрасно понимает: я еле держусь. Но я знаю, что Эльса чувствует себя как дома у Саванны и Миранды и их прекрасных родителей. Какое банальное слово, «прекрасные», но лучше не подобрать. Точнее, слово-то изначально хорошее, но сегодня воспринимается слишком слащавым и размытым. Скажем так – мне спокойно оттого, что Эльса может побыть у них, когда ей захочется. Мы общаемся с тех пор, когда дети еще не ходили в школу. Я хочу, чтобы девочки при необходимости могли установить близкий контакт с другими взрослыми. Я вижу опасность в случаях, когда родитель пытается стать единственным важным в жизни ребенка человеком, внушает, что только он может понять, утешить и поддержать. Конечно, мне хотелось бы, чтобы Эльса больше времени проводила дома, но, кажется, ей невыносимо тяжело видеть меня такой слабой.
Генеральная репетиция, последние приготовления. Девочки в разных группах, и у каждой по два выступления. И еще концерт Матса. Он говорит, что мне совсем не обязательно приходить, но друзья из хора всегда передают мне привет и интересуются, как я себя
