Его поцелуи останавливали время и отключали от реальности. Целовать Эридана – это как угодить в огромный водоворот. Стоит лишь попасть в поток, и уже ни за что не выбраться.
Лейтенант неожиданно свернул в узкий проход между деревьями, и мы вышли к еще одному озеру, где уже скопилась группа людей. Я сразу же почувствовала забирающееся под кожу ощущение смерти и напряглась.
Нам навстречу вышел капитан Бранд. Он был собран, спокоен, но в глазах появился какой-то странный холодный блеск, которого раньше не было. Мне это не понравилось.
Он жестом показал мне на знакомый шатер, который уже установили рядом с озером. Я успела только удивиться, с какой молниеносностью стражи оцепили место преступления, ведь, судя по визгу, тело обнаружили не более десяти минут назад.
Я молча переоделась, молча приняла из рук капитана белые перчатки, молча вышла за ним на улицу. После чего мы все так же молча подошли к озеру. Не было шуток, пререканий и привычного сарказма. Бранд на ходу отодвинул скрывающую пелену, открывая для нас истинную картину.
В воде, окруженная декоративными кувшинками, лежала девушка. Капитан зашел в воду и взял букет из женских рук. Немного покрутив его, вытащил из самого центра уже знакомую нам черную розу. На лице Бранда играли желваки. Это было единственным, что выдавало ярость мужчины. Я подошла ближе, уже зная, что увижу. Число 664. По коже пробежали мурашки.
Я закрыла глаза и приступила к сканированию тела жертвы. Сюжет был таким же, как и предыдущие. Утопление, использование для этого какого-то артефакта, и болезнь, которая все равно унесла бы девушку в мир Мертвых в ближайшие пару дней.
Открыв глаза, я поймала на себе внимательный взгляд Бранда. Он ждал результата сканирования. Я произнесла то, о чем он и так догадывался:
– У нее под кожей жало энфербелы. Уж не знаю, где они встретились, но… Если бы девушку не утопили, она все равно умерла бы к утру или через день.
Капитан кивнул и, запрокинув голову, посмотрел в небо. Я молча рассматривала его. Бранд был очень зол.
– Я…
– Благодарю за неоценимую помощь. Вы можете идти, – сухо бросил вэр де Льётольв и, вытащив из парящего рядом чемодана свой странный аппарат в виде бублика, принялся сканировать поверхность воды, всем своим видом демонстрируя, что диалог со мной продолжать не намерен.
Я глубоко вздохнула и впервые разрешила себе посмотреть на лицо жертвы. Ее длинные рыжие волосы переплетались с кувшинками, словно змеи. Одна из прядей неаккуратно прикрывала часть лица. Я не сдержалась и убрала ее. А увидев лицо девушки, отшатнулась, как от удара хлыстом. Ослабевшие ноги подкосились, и я с большим трудом устояла. Сердце начало бешено стучать.
Передо мной, уставившись в небо стеклянными глазами, лежала мертвая девушка, которая совсем недавно стояла рядом с Эриданом, сжимая его руку. Та самая, с которой он вышел из зала, когда я танцевала с принцем. Девушка, которая так и не вернулась.
Я закрыла рот ладонями, чтобы не закричать.
Этого не может быть.
* * *
Лейтенант Уильям де Грасс был так любезен, что сообщил моим родителям о том, что я покидаю бал из-за плохого самочувствия, и заказал экипаж. Но единственное, чего он не смог, так это избавиться от навязавшейся вслед за мной Эмоджин, которой тоже по какой-то таинственной причине не терпелось вернуться домой.
Перед тем как уехать, я успела переброситься с лейтенантом парой слов и узнать, что Бранд в ярости. Имперская служба безопасности запретила задерживать, обыскивать и допрашивать гостей во избежание политических конфликтов. Видеозаписи с отслеживающих кристаллов на момент совершения преступления просто отключились. Те, что удалось просмотреть, зафиксировали жертву лишь в момент ее прохода на территорию дворца, а дальше ее перемещения не были установлены. Убийца мог сейчас спокойно разгуливать среди гостей, а капитан ничего не мог с этим сделать. Его злость была более чем обоснованной.
Большую часть дороги до дома я молчала. Перед глазами стояли мертвое лицо рыжеволосой девушки, ее остекленевший взгляд, букет полевых цветов и спрятанная в нем роза с цифрами и воспоминание о том, как она уходила под руку с Эриданом из зала, направляясь в парк, где ее вскоре нашли мертвой. В памяти сама собой всплыла история, выдуманная Эриданом у реки. История про принца-бастарда, который вынужден был принести в жертву богу шестьсот шестьдесят шесть жизней.
Меня буквально трясло от этих событий и моих предположений. Хотелось поставить мысли на паузу или хотя бы сделать их тише. А еще хотелось унять бешено бьющееся сердце, которое явно намеревалось раздробить мне грудную клетку.
– Ты была когда-нибудь в храме речной богини Кеаск в день летнего солнцестояния? – внезапно начала Эмоджин, привлекая мое внимание. – Жрецы говорят, что в этот день богиня может утолить печали и исполнить желания. Чтобы обратиться к ней, нужно собрать букет из полевых цветов, вложить в него записку с просьбой и опустить по воде на любой реке.
Я напряженно смотрела на женщину, тщательно фиксируя в голове каждое сказанное слово. Все считали ее сумасшедшей, но как по мне, так Эмоджин лишь снисходительно принимала мнение глупцов на свой счет, не считая нужным переубеждать их в обратном.
– Но жрецы также утверждают, что оставить богине послание можно и в любой другой день. Для этого также достаточно пустить на воду букет полевых цветов с посланием. Те, кто не умеет писать, могут просто прошептать свою просьбу воде, так как богиня рек все слышит. Если букет уносит течением, значит, Кеаск принимает просьбу и обязуется ее исполнить.
Она перевела взгляд в окно, давая понять, что просто поделилась информацией и вступать в дискуссии по этому поводу не намерена.
Я же сидела едва дыша. Я прекрасно помнила, что одной из частей магического рисунка Эридана была ласточка. Она же являлась символом богини Кеаск. В моих руках был кусочек нужного мне пазла, но я пока что не знала, в какую часть общей картины его вставить.
Поглощенная мыслями, я не заметила, как мы добрались дома. И лишь переступив порог, вспомнила, что золотоглазый принц так и не выполнил свою часть разговора и не рассказал мне о магическом рисунке.
От досады хотелось растоптать в пыль любимый коврик Эрла, который тот постелил у входной двери. Но я справилась с этим неуместным порывом и быстро дошла до своей комнаты. Закрыв изнутри дверь, прислонилась к ней спиной, словно все ужасы остались по ту сторону. Но спокойствие не пришло. Я расхаживала туда-сюда по комнате, как зверь в клетке, и судорожно перебирала
