изнутри.
Сквозь далекий крик, вырвавшийся из очередной двери и мчащийся мне навстречу, я услышала шум листвы над головой. Ветра не было, я не ощущала его прикосновения к дрожащим рукам. Деревья шептались вовсе не с ним – они вторили Силе, что пробуждалась в моем теле. Подо мной загудела земля, и где-то на задворках сознания приоткрылась дверь. Выпорхнувший за порог сквозняк оставил волнистую рябь на песке.
«Вот ты где», – услышала я довольный голос Саа’рсэт.
Она уже стояла возле проема, из которого тянулись кривые корни, порожденные клубящейся по ту сторону тьмой. Мудрая крепко сжала латунную ручку, покрытую тонкой корочкой льда, и резко захлопнула дверь. Вновь ощутив связь со своим телом, я почувствовала, как сквозь руки Саа’рсэт прошла волна Силы: она кольнула ладони через повязки и ворвалась в разум, выжигая нерушимые печати на дверном полотне.
Шорох листвы смолк, и я поняла: Сила Зверя больше не вернется.
Мудрая мягко отстранилась от моего сознания и глубоко вдохнула, будто давно не ощущала свежего воздуха Клаэрии.
– Теперь твоя очередь, – сообщила она Шеонне.
Подруга, радостно подпрыгнув, заняла мое место, а я села рядом с Эспером. Тамиру положил массивную голову мне на колени, но даже не успел задремать: мысленный контакт Шеонны и Саа’рсэт оборвался, едва возникнув. Внезапно Мудрая вскрикнула и отдернула руки – на белоснежных ладонях ярко полыхали розовые пятна.
– Простите, – виновато пискнула подруга. – Я не хотела!
– Знаю, – спокойно произнесла Саа’рсэт и снисходительно улыбнулась, спрятав ожоги в кулаках. – Всё в порядке. Мы попробуем с тобой завтра.
Шеонна покидала Иль’рав в крайне угрюмом настроении. Она недовольно отталкивала ветки, которые преграждали путь, и злилась еще больше, когда те отскакивали обратно и хлестали по рукам. Эспер семенил впереди не менее сердитый: причина его недовольства буквально мельтешила перед глазами – бестелесная рыбка кружилась перед носом и изредка, беззвучно хлопая ртом, пыталась укусить его за рыжую кисточку на ухе. Пару раз тамиру пытался поймать надоедливого духа зубами, но тот ловко уворачивался и весело вилял хвостом, от которого в стороны разлетался сноп бирюзовых искр.
А вот я, наоборот, едва сдерживала смех, наблюдая за проказливым существом. Не знаю, сказывалась близость Иль’рав или же закрытые двери к изнывающей от голода Стихии придали мне сил, но стало легче – давно я не дышала полной грудью.
– Каким ты видела свое сознание, когда в нем была Саа’рсэт? – вдруг спросила Шеонна.
– Это была пустыня с бесчисленными дверьми, парящими над землей, – тут же ответила я. – А твое?
– Заброшенная хижина со множеством коридоров. – Подруга нахмурилась. – А еще там пахло костром.
Шеонна неожиданно остановилась и встревоженно посмотрела на меня.
– У тебя кровь.
Я отрешенно провела рукой по влажной коже под носом и уставилась на алую полосу, окрасившую кончики пальцев. Накатила слабость. Подруга подхватила меня под локти и помогла устоять на ногах. Я попыталась глубоко вдохнуть, но легкие сжались, не пуская воздух, а горло стиснула тревога, затопившая Эспера.
«Всё в порядке, это скоро пройдет», – попыталась я успокоить зверя.
Я обещала, сама не веря собственным словам. Обманывала, потому что только это не позволяло мне погрузиться в пучину отчаяния, и именно поэтому Эспер не противился моей лжи.
Я не помню, как мы добрались до Шеадара, не помню, кто помог мне подняться в спальню, но помню тихую нежную песню на незнакомом языке, звучавшую у моей кровати.
Кто это был? Эсса?
Первым, кого я увидела, проснувшись, был Шейн: уткнувшись локтями в колени и подперев голову рукой, он задумчиво смотрел в пол. Желтый солнечный луч, проникший в комнату через широкую оконную щель, падал на его согнутую спину.
«Он просидел здесь всю ночь?» – спросила я у тамиру, свернувшегося на соседней подушке в кошачьем обличье.
«Нет, – тот махнул хвостом, – они дежурят по часам. Считают, что я не способен за тобой приглядеть и мои звериные лапы окажутся бесполезны, если тебе понадобится помощь. – Эспер насупился. – Но тогда кто же меняет мокрые полотенца, когда Эсса вместо дежурства дрыхнет рядом с тобой?»
Я попыталась улыбнуться, но тут же поморщилась: сухая корочка на губах треснула, и из ранки выступила кровь.
Преодолевая головную боль, которая царапала затылок, будто стая остервенелых кошек, я села. Влажное полотенце скатилось с моего лба и упало на колени.
Шейн обернулся. Если он и хотел сказать что-то доброе, ободряющее, то мгновенно передумал, едва встретившись со мной взглядом. Теплая улыбка сползла с его лица, а меж бровей пролегла морщинка.
– Что они с тобой сделали? – выдохнул он, недоуменно рассматривая мои глаза.
– О чем ты?
Я взглянула на Эспера. Зверь удивленно вскинул уши.
Поддавшись любопытству, я неуверенно проникла в разум тамиру, коснулась его глаз, и мое зрение тотчас расслоилось. Я увидела девушку, которую совершенно не узнавала, – у ар’сэт не было зеркал, и о своем внешнем виде, который сильно изменился за считаные дни, я могла лишь догадываться. Кожа побледнела и истончилась, сквозь нее проглядывали синие вены, щеки впали, скулы заострились, а на губах не осталось живого места от многочисленных ноющих трещинок. Лишь мои глаза всё так же блестели, отказываясь принимать поражение и угасать, но даже их я теперь не узнавала: радужка вокруг зрачка окрасилась в золото, которое плавно перетекало в прежний зеленый цвет.
– Теперь ты похожа на лиирит, – попытался подбодрить меня Эспер.
– Полукровку-лиирит, – хмуро поправил его Шейн.
Тамиру недовольно хлестнул хвостом по подушке.
Шейн напоил меня уже холодным, отвратительно горьким отваром Оалиив и сопроводил вниз – я старалась передвигаться самостоятельно, но друг не отходил ни на шаг, готовый подхватить меня в любой момент.
Арий и Эсса не заметили нашего появления. Повернувшись спинами к лестнице, они спорили над деревянной миской, доверху полной разнообразных ягод.
– Ну уж нет, – Арий покачал головой, – я не стану ничего есть, пока рядом не будет этого ящера.
Эсса недовольно скрестила руки, но лукавые нотки в голосе выдавали ее веселье.
– Он же ненормальный, – подметила она.
– Из вас двоих он кажется самым адекватным. – Арий пригрозил девушке пальцем.
– Расслабься, – усмехнулась она и закинула в рот несколько розовых ягод. – Этот ящер помогал мне их собирать, так что все безопасно. О! Алесса, хочешь?
Я отрицательно мотнула головой, и от опрометчивого движения она тут же закружилась. Шейн поймал меня под руку и усадил на стул, отодвинутый Арием.
– Тебе все хуже… – обеспокоенно прошептал тамиру. Он занял соседний стул и внимательно вгляделся в мое лицо. – Твои глаза, они…
– Все нормально, – поспешила заверить я, взяв у Эссы протянутую кружку с соком. От меня не укрылось, как неотрывно она косилась на Слезу Эрии на моей шее.
– Я и не сомневался, – ответил Арий и договорил: – Они стали еще красивее.
Тамиру игриво щелкнул меня по носу. Я отпрянула, вжавшись в спинку стула, и удивленно воззрилась на друга.
Неожиданно входная дверь распахнулась, с грохотом врезавшись в стену. Я испуганно вздрогнула, и цитрусовый сок расплескался по моей тунике.
Шеонна влетела в гостиную подобно яростной огненной буре и, не замечая никого вокруг – Эспер едва успел отскочить с ее пути, – бросилась к брату. Раздался звонкий шлепок. Шейн ошеломленно прижал ладонь к наливающейся краснотой щеке.
Воцарилась тишина. Арий с трудом подавил нервный смешок.
– Шеонна? – внезапно севшим голосом позвала я подругу.
Она резко обернулась – ее лицо пылало от гнева – и ткнула пальцем в нашу сторону.
– Молчите! – рявкнула она. – Вы ведь знали, что он сделал со мной у Кассии?! Знали, что он отнял у меня воспоминания, оставив на их месте ноющую пустоту. Знали и молчали! Так и сейчас молчите!
По моей спине пробежал холодок. Шеонна вновь встречалась с Саа’рсэт. Я вспомнила ритуал Мудрой: она блуждала по моему сознанию, распахивала двери, за которыми скрывались воспоминания, и для нее не существовало замков – даже самые прочные из них трещали и крошились под ее рукой. Значит, она открыла и те двери, что запечатал Шейн.
Шеонна вновь обернулась к брату и толкнула его в грудь. Он выстоял перед ее напором, но все так же смотрел на нее
