class="p1">Я задумчиво покрутила рукой, рассматривая браслет, – руна тускло светилась, когда на нее падал свет вновь вернувшихся амев.
– Ты меня понимаешь? – спросил Эспер.
Его рокочущий голос приятно ласкал слух, и сердце радостно застучало в груди. Тамиру довольно заурчал.
– Спасибо, – поблагодарила я Муирна и пригляделась к бусинам на его шее: теперь я поняла, что они мне напоминали. – Это же браслет Ария?
– Это? – переспросил дракончик. Он стянул украшение через голову, что получилось у него не сразу – серебряная цепочка зацепилась за короткие рожки, – и вытянул лапу. – Оалиив принесла его мне, чтобы я очистил кристаллы от людской магии.
– И ты очистил? – уточнила я, уже догадываясь, каким будет ответ.
– Людская магия в этих Слезах очень… интересная на вкус и не только… – задумчиво произнес Хранитель и возбужденно подпрыгнул. – О, а еще! Погоди-погоди!
Он продел вытянутую лапу в браслет, которым вполне мог подпоясаться, а вторую лапку сжал в кулак, поочередно освобождая пальцы, будто что-то отсчитывая. На счет пять одна из бусин засветилась мягким бирюзовым светом. Дракончик оскалился в счастливой улыбке и весело застучал хвостом по камню.
– Видела? Оно светится! – с восторгом воскликнул он. – Люди научились таким чудесам!
– Оно отмеряет время, – подсказал Эспер.
Муирн изумленно навострил уши, поднял браслет на уровень своих глаз и тихо зашептал:
– Один, два, три… Ух ты!
Я наблюдала за ним, испытывая смешанные чувства. Меня одновременно забавлял его детский восторг от такой простой, как мне уже казалось, вещи, и в то же время в глубине души скребло недоумение. Как ар’сэт доверили Эрию такому существу?
– Муирн, – обратилась я к Хранителю, и он вскинул голову, тут же забыв о Слезах, – почему ар’сэт сами не отняли у меня Сердце? Зачем был нужен весь этот ритуал со спуском в пещеру?
– Это не ритуал, – небрежно махнул лапой дракончик, и браслет чуть не соскользнул в траву, – просто ар’сэт не могут к нему прикасаться, пока их кровь сияет иным светом. Сердце выпьет их, как выпивает Слезы. К тому же Эрия доверяет мне – я никогда не причиню ей зла.
Кристалл вновь засветился – в третий и последний раз, напоминая об уходящем часе. Уже поздно, пора было возвращаться в деревню. Я поднялась: тело подчинялось с неохотой, мышцы будто окаменели. Но стоило выпрямиться, как голова неожиданно закружилась, и я медленно опустилась обратно, схватившись за ближайшую ветку. Эспер уткнулся носом в мое плечо, подбадривая.
Когда мир прекратил вращаться, я увидела перед собой Муирна: он перескочил на камень поближе, браслет вновь висел на его шее. Хранитель склонил голову набок, в его глазах читалось безмерное сожаление – я даже не подозревала, что он способен испытывать подобные чувства.
– Бедное дитя. – Его голос звучал приглушенно. – Ты не умираешь сейчас – ты умерла давным-давно. Твое сердце остановилось. Оно разучилось биться, и лишь Эрия все это время напоминала ему, как жить. – Муирн прижал горячие лапки к моим щекам, и от его последующих слов меня пробрала дрожь: – Тот, кто сотворил это с вами обеими, очень тебя любил.
Муирн заправил непослушную прядь мне за ухо. Я удивленно смотрела на него, не в силах принять смысл сказанных слов.
– Ты не помнишь… – пробормотал Хранитель. – Наверное, ты была слишком мала, чтобы хоть что-то понимать.
Взгляд Муирна скользнул мимо меня, будто проник в очень далекое, недоступное мне прошлое. А потом вдруг дракончик моргнул, изумленно уставился на меня и стремительно шмыгнул в густую листву, скрывшись из виду.
Глава 11
Полночи я не могла уснуть, ворочаясь на кровати, которая теперь казалась жесткой. Слова Муирна, будто стая галдящих ворон, непрестанно шумели в голове и становились лишь громче, стоило сомкнуть глаза. Сколько бы я ни пыталась, я не могла в них поверить.
Мое сердце было мертво? А что же тогда сейчас в моей груди – с каждым днем все тише, но бьется? Я не помнила смерти, о которой говорил Хранитель. Но не помнила и жизни без алого кристалла на шее.
В конце концов Эспер не выдержал – громким мысленным рыком прогнал кричащих птиц, и я погрузилась в спокойный сон.
Утром нас неожиданно навестила Аарлая: я не видела ее с того дня, как отдала Сердце Хранителю, поэтому очень удивилась визиту. Как и прежде, ар’сэт была немногословна. Она справилась о моем здоровье, а после без лишних объяснений увела меня с Шеонной на Иль’рав, где нас ждала Саа’рсэт.
Скрестив ноги и закрыв глаза, Мудрая сидела на плоском камне. За ее спиной высились белоснежные колонны, похожие на ребра исполинского зверя, а меж ними к небу тянулось стройное дерево, густая крона которого бросала на нее тень. Неподалеку крутились любопытные духи: они вытягивали к ней морды, свесившись с ветвей, прятались в высокой траве или за мшистыми камнями. Бессмертные бестелесные создания опасались тревожить покой Саа’рсэт, но вот кого они совершенно не боялись, так это Муирна.
Хранитель сидел на вытянутом сером камне, испещренном давно погасшими рунами и опасно клонящемся к земле, и жадно набивал пасть сочными ягодами. Шебутные духи то и дело норовили украсть хоть одну сиреневую ягодку из деревянной миски, которую дракончик прятал под скрученным спиралью хвостом, – и недовольное ворчание зверя их забавляло. Маленькая полупрозрачная мышка обвила хвостом его рог и свесилась к уху, отвлекая внимание, но Муирн сердито сбил ее лапой.
– Я обещала избавить тебя от Силы, что питается твоими страхами, – медленно произнесла Саа’рсэт, когда я подошла ближе. – И я думаю, твоя подруга тоже не откажется от моей помощи. – Она посмотрела на удивленную Шеонну. – Муирн сказал, что твоя кровь тоже запятнана родством с другим миром.
Услышав свое имя, дракончик навострил уши и обернулся. Воспользовавшись моментом, дух шестилапой куницы выхватил из миски ягоду и, довольный собой, умчался прочь.
– Но я не хочу избавляться от этой Силы, – наконец совладав с потрясением, ответила Шеонна. – Я хочу научиться ее контролировать.
– Хорошо, – кивнула Мудрая. – Я повешу замок на двери твоей Силы: она не сможет вырваться без твоего позволения, но тебе понадобится время, чтобы научиться ее отпирать.
В глазах Шеонны вспыхнул радостный огонек. Саа’рсэт же вновь посмотрела на меня и кивнула на свободное место перед собой.
– Ты будешь первой, – сообщила она. – Сосредоточься и позволь мне попасть в твой разум.
Я послушно села, вложив руки в белоснежные ладони Мудрой. Эспер растянулся в траве под деревом, Шеонна разместилась рядом с ним.
Саа’рсэт закрыла глаза, я затаила дыхание, но минуты шли, и ничего не происходило. Я недоуменно всматривалась в лицо женщины: оказавшись к ней так близко, я разглядела крошечные алые всполохи в светящемся бирюзой узоре на лбу и поняла – кровь ар’сэт начала менять цвет.
– Закрой свои глаза, – потребовала Мудрая.
Я вздрогнула, будто застигнутая врасплох, и повиновалась.
Тревожный тихий колокольчик, звеневший на задворках сознания, сообщил мне об осторожном вторжении Саа’рсэт в разум, но сколько бы я ни искала – не замечала следов Мудрой. Она блуждала в моей голове, словно была здесь хозяйкой, а мы с Эспером лишь покорно следовали по пятам, когда нам удавалось хоть ненадолго ощутить слабый шлейф ее мыслей. Казалось, мы брели сквозь бескрайнюю пустыню – ноги утопали в зыбучих песках, замедляющих шаг. Постепенно видение стало четче. Вокруг нас, насколько хватало глаз, в воздухе парили двери: на одних облупилась выцветшая краска и проржавели петли, другие казались совершенно новыми, третьи были обиты мягкой кожей, а четвертые и вовсе заколочены гвоздями – и так до бесконечности. Саа’рсэт грубо распахивала двери на своем пути, не обращая внимания ни на жалостливый скрип, ни на запертые замки. Она тянула за ручки, выпуская на свободу давно угасшие воспоминания, и они набрасывались на меня роем жалящих пчел. Я вновь вспомнила ночь, в которую исчезли мои родители, пережила мучительную смерть Фрэна и услышала, как хрустнули кости Тале в собачьей пасти. Мудрая освободила всю боль, с которой так упорно боролся Эспер, и заставила меня вновь бояться, злиться и стенать. Эмоции сплелись в тугой клубок и грозили разорвать меня
