плохое? Я должен был бы тебя подготовить. И за проявленную заботу тебе даже сплясать жалко?
Видя, что иного выхода нет, Андрей махнул рукой и изобразил нечто, отдалённо напоминающее лезгинку. Только вместо того, чтобы отдать бланк, Вадим развернул его и с интонациями диктора ЦТ начал:
— Как сообщает с мест наша специальная корреспондентка… которую, заметим, зовут отнюдь не мама…
Но тут Андрею удалось наконец выхватить телеграмму у него из рук. На криво наклеенных обрывках телетайпной ленты значилось:
ПРИЕЗЖАЮ ПЯТНИЦУ МОСКОВСКИМ КУРСКИЙ ВАГОН
СЕМЬ ВСТРЕТЬ ЕСЛИ СМОЖЕШЬ ЛЮБЛЮ ЦЕЛУЮ=КАТЯ-
— Мужики, не, ну вы хоть раз видели такую цветущую физиономию? — не унимался Вадим, обращаясь к двум другим обитателям комнаты.
— Судя по реакции, — поднял глаза от конспекта не обращавший до того внимания на происходящее Жора, — некая пассия приезжает поздравить лично.
— В точку!
— Вот так и рушатся все великие начинания. Из-за баб, — не оборачиваясь, констатировал стоящий у окна Санька — продолжая пялиться на двух достаточно легкомысленно одетых девиц, играющих на спортплощадке в бадминтон. — Плакало, значит, завтрашнее пиво…
— А ты уж и обзавидовался сразу, — насмешливо бросил ему в ответ Андрей. — Напомни лучше, как, ты говорил, температуру для врачихи набить?
— Капля йода на кусок сахара, за дельта-тэ до — минут десять-пятнадцать. — Будет тридцать семь и две, освобождение на два дня с гарантией.
— А йод у нас есть?
— К девкам сходи. И в гастроном за сахаром, кстати. Твоя очередь.
— Ага… Завтра, надеюсь, никто больше не сачкует?
— Да вроде не собирались… — протянул уже опять уткнувшийся в конспект Жора.
— Ну вот и отлично. И ещё. «Тайвань» никуда не отменяется, после третьей пары — как договорились. В мыслях я буду с вами. И спешить вам совершенно некуда.
В голову пришла вдруг неожиданная мысль: ведь всё это могло быть её жизнью. Москва, МГУ… Работала бы сейчас переводчицей-японисткой, где-нибудь на Дальнем Востоке. Может, даже в Японию съездила бы… И не было бы ни педа, ни школы, ни… Катя взглянула на шагающего рядом Андрея… И вовсе никакие не сомнительные они, их эльфы… Она прикрыла глаза и представила себя опять студенткой, первокурсницей ИСАА. Интересно, они в одном общежитии жили бы или в разных? А если люди женятся тут, им отдельную комнату дают?..
— … Катя? — она почувствовала, что Андрей сильнее сжал её ладонь и очнулась от своих мыслей.
— Извини, задумалась. О чём ты говорил?
— Я говорю, махнём сразу в общагу?
— А ты там договорился уже, где меня поселить?
По его внезапно ставшему задумчивым лицу, она поняла, что этот момент он на радостях упустил.
— Ну тогда давай лучше не рисковать: сам понимаешь, не хотелось бы на полу спать. Мне тут несколько адресов дали… — Катя порылась б своём пакете. — Вот, номер один. Дом колхозника. Говорят, почти всегда места есть.
Метро, автобус, опять метро, с пересадкой, опять автобус… Как тут люди живут? Хотя привыкнуть, наверное, ко всему можно. Андрюша, похоже, совсем уже освоился…
— Ну вот и наши пенаты. ФДС, филиал дома студента. Мехматский корпус — шестой, там, по диагонали, сразу за столовкой. Пожрать не хочешь, кстати?
— Нет пока — я в дорогу бутербродов наготовила. А что это за магазин мы прошли?
— «Балатон», венгерский. Можем попозже зайти. Или завтра.
— Давай. Хочу Свете подарок купить — она меня подменяет эти дни.
— Тогда возьми бутылку «Токайского». Отличная вещь, наверняка понравится. У вас там такого не бывает.
«У вас…» Естественно. Сейчас его жизнь — здесь, а возвращаться он будет только в гости. И это уже навсегда: после окончания «здесь» просто станет где-то ещё…
— Я вообще-то думала из бижутерии что-нибудь… Но, может, ты и прав: она хорошее вино любит.
ФДС оказался почти точной копией их педовской общаги, такая же типовая пятиэтажка с умывалками по концам коридора и холлом посредине. И ощущение было, как тогда — когда тётя Люба дала им в конце лета комнату…
Андрей бросил взгляд на часы и высвободил у неё из-под шеи руку.
— Одеваться пора. Мои там пивом, наверно, упились уже, скоро явятся. Ты уезжаешь когда? В воскресенье?
— В ночь с субботы, ближе к утру уже.
— Так рано? А почему не на нашем?
— На нём я к началу уроков не успеваю, даже если прямо с вокзала на такси. Иначе никак не получалось, извини. Еду с Киевского, с пересадкой. Проводишь? В зале ожидания посидим, поболтаем.
— Конечно. А поезд у тебя во сколько точно?
— В полпятого.
— Тогда давай прямо к нему и подойдём — отсюда это не так далеко, часа полтора пешком максимум. А ночью по Ленгорам пошляемся.
— Хорошо, — улыбнулась она, — как скажешь.
— А перед этим, если хочешь, можем на скачки сходить.
— Ты играешь на скачках?! — ужаснулась Катя.
— Да нет, ну ты чё? Это просто танцы здесь почему-то так называются. Так хочешь?
— Конечно. Обязательно сходим. А как ты меня своим соседям представить собираешься, кстати?
— Почему, собираюсь? Уже представил, заочно. Как свою жену.
От неожиданности Катя замерла, как стояла, с носком в руках.
— Ну, будущую, — уточнил он, явно довольный её реакцией. И с ехидной ухмылкой прибавил: — Это чтоб у них никаких мыслей дурных насчёт тебя не возникало. А то знаю я их.
— Юморист, — взглянула она на него с кривой усмешкой. — А кто я тебе бывшая, тоже сказал?
— Нет. А надо было?
— Андрей, да ну тебя. Вот тогда я уж точно ни на какие ваши «скачки» не пошла бы… Ой! Я же тебя до сих не поздравила ещё. Для чего приехала, спрашивается… — она залезла в свой пакет и протянула ему шарф и вязанную шапочку. — С днём рожденья! Извини, я не оригинальна. Куча пряжи от свитера осталась — а шарфы такие, двухметровые, сейчас в моде. Я его на вязальной машине смаздрякала — Свете недавно муж подарил. Вжик-вжик — и готово. Даже мотивы на концах: она в два цвета умеет. А шапочка — по твоей формуле. Нравится?
— Класс! Только ты, мне кажется, над моей мамой в натуре издеваешься.
— Почему?
— Ну ясно же, что это комплект: морские картинки, как на свитере.
— Правильно, я так и хотела.
— И вот что она теперь вообразит — когда я во всём этом на каникулы приеду? Тем более, в Москву из наших никто больше не поступил.
— Ой, не подумала, — рассмеялась Катя. — Так куда мы сейчас?
— Куда хочешь. У тебя, вообще, какие планы? За полтора дня мы не так много успеем.
— Да никаких особых… Хотя, вот. Сам
