— Об этой маленькой… достойной леди. Я успела тольковзглянуть на письмо, а потом сержант Селлерс забрал его.
— И до нее добрались.
— Она предъявила мне иск на сотню тысяч долларов. Маленькаяпрох… Достойная молодая леди.
Офицер зашелся смехом:
— Какого черта она оказалась такой достойной?
— Так говорит мой адвокат.
— Я вас понимаю.
— Насколько я помню, то последнее письмо было несколькодвусмысленным. В нем не было конкретных доказательств.
— Может быть, и так, — произнес офицер. — Не знаю, чего выхотели… Я скажу прямо: здесь холодно, и меня знобит.
— В субботу вечером отключают отопление.
— Я бы что-нибудь выпил.
Берта быстро начертила в блокноте маленький треугольник.
— У меня есть в запасе бутылочка, — сказала она.
— Я стараюсь не употреблять этой гадости, когда нахожусь наслужбе, — сказал офицер, а потом прибавил с поспешностью, с которой произносятчто-то доверительное: — Это моя слабость. Я могу месяцами не притрагиваться кспиртному, только сделаю глоток-два и отставляю его в сторону или вообще неберу его в рот. Потом словно кто-то меня дернет. Я начинаю пить, и чем больше япью, тем больше хочется. И дохожу до того, что не могу остановиться. Поэтому яи не продвигаюсь по службе. Если бы на моем счету не было парочки кутежей, то ябы сидел уже высоко.
Берта не спускала глаз с карандаша.
— Я сама никогда не притрагиваюсь к спиртному до тех пор,пока действительно не выбьюсь из сил или не почувствую, что простудилась.Простуда повергает меня в сущий ад.
— Со мной происходит то же самое. Знаете что, если у васесть бутылка, принесите. Похоже, что вы отличный скаут. Думаю, я могу доверятьвам и рассчитывать на то, что все останется между нами.
Берта молча достала бутылку и два бокала. Офицер быстроопрокинул бокал, вытер губы и голодным взглядом посмотрел на бутылку. Бертаснова наполнила его бокал.
— Прекрасная вещь, — одобрительно проговорил офицер.
— Лучшее виски, которое можно купить за деньги, —согласилась Берта.
— Леди, вы спасли мою жизнь. А то меня начал пробиратьозноб.
— Вероятно, здесь был сквозняк. Давайте наливайте себе сами.Эту бутылку мне преподнес один клиент.
Офицер посмотрел на бутылку оценивающим взглядом.
— Ну нет, — уныло протянул он, — я не пью в одиночку. Я ещене настолько опустился.
— Я же пью с вами.
— Вы еще тянете первую порцию. Она наполнила оба бокала.
Под влиянием виски телохранитедь стал разговорчивым. Егозвали Джек. Он был уверен, что сержант пытается вытащить Берту иззатруднительного положения, что у нее серьезные неприятности, но сержант хочетее вызволить. Она помогла ему в одном деле с убийством, а сержант не из тех,кто забывает оказанные услуги. Но Берта действительно глубоко завязла. Всезависело от того, что произойдет, когда Белдер выйдет из воды сухим. Если оноправдает Берту, сержант вздохнет с облегчением.
Берта спросила, успокоился ли Белдер.
— Думаю, что да, — ответил Джек. — Сержант не мог многорассказывать по телефону, но он сообщил, что делает успехи и надеетсяосвободить вас еще до полуночи.
— До полуночи еще очень далеко.
— Если он будет вынужден арестовать вас, то пройдет не однаполночь, прежде чем вы вернетесь к работе, — предупредил Джек и тут же поспешноприбавил: — Ну-ну, не тревожьтесь сейчас об этом. Я же не сказал, что этообязательно случится. Не расстраивайтесь. Сержант обязательно вам поможет.
Берта опять налила виски.
Еще двадцать минут, и Джек погрузился в то неустойчивоесостояние, которое вызывает спиртное. Он, очевидно, забыл об угрызениях совестии больше не заботился о том, чтобы Берта составляла ему компанию. Он подливал вее бокал, а потом наполнял свой доверху. Отпивая по несколько глотков, Бертеудалось выпить только треть по сравнению с офицером.
— Мне бы хотелось вечно сидеть здесь и потягивать этотчудесный напиток, — признался он по секрету. — Но я не могу пить так медленно,как вы. Я не привык к умеренности. Знаете, Берта, вы отличная женщина. Нетничего удивительного в том, что вы нравитесь сержанту. Вам не кажется, чтовключили отопление, а? Я думал, что здесь холодно, но сейчас даже жарко. Ещенемного, и все вспыхнет. Как по-вашему?
— По мне, вполне сносно, — ответила Берта. Ее глаза, нетаясь, смотрели теперь на красное лицо и водянистые глаза полицейского, которыйсидел в кресле напротив. Джек сунул огромные руки в карманы брюк, принялполулежачее положение и вытянул длинные ноги.
— Вы работаете даже по ночам? — спросила Берта. — У-гу.
— У вас не бывает времени вздремнуть на дежурствах?
— К. этому привыкаешь. — Он опустил веки. — Самое скверное,что через какое-то время глаза… короче, свет причиняет боль. Если закрыть их накороткое время, будет только хуже. Доктор советует не закрывать глаза, а тоиспортится зрение.
Берта не спускала с него напряженного взгляда, которымзатаившаяся в тени кошка наблюдает за птичкой, беспечно прыгающей невдалеке насолнышке.
Его голова кивнула пару раз, дернулась вперед, потомоткинулась назад, глаза открылись, и он мгновенно проснулся.
Берта взяла карандаш и снова принялась чертить. В ушах стоялгул, а когда она быстро повернула голову, комната на какое-то времязакружилась. Но мысли были ясными.
— Селлерс арестовал Имоджен Дирборн? — спросила она.
— Я так не думаю, зачем ему это нужно?
— Чтобы достичь своей цели, Белдеру нужна была сообщница.Женщина, которая могла позвонить жене и направить ее в гараж. Если он крутилроман с Дирборн, тогда яснее ясного, что она именно тот человек, который намнужен.
— Скажите пожалуйста! — воскликнул Джек с пьянымэнтузиазмом, — это же блестящая идея!
— И я могу поспорить, что эта маленькая сучка написала!, этадостойная маленькая сучка и является автором злосчастных писем.
Джек уставился на нее совиным взглядом.
— Для чего ей понадобилось писать письмо, в котором онаобвиняет себя? — спросил он.
На Берту нашло вдохновение:
— Для того, чтобы отвести от себя подозрения; она знала, чтомиссис Белдер умерла раньше, чем было отправлено последнее письмо, знала, чтовсе идет не так гладко, как хотелось. Но она достаточно умна и понимает, чтотакое письмо отведет от нее подозрение в убийстве. В глазах полиции лучше бытьлюбовницей Белдера, чем его сообщницей.
