– Дез.
Мысли о коте рассеялись, как облачко пара у меня над головой.
– Да.
Люка сидел, наклонившись над телефоном. Я не видела его лица – передо мной была только маленькая серая шапочка.
– Я получил ее.
– Погоди, что? – Я не могла поверить.
Он взглянул на меня с широкой… – нет, широчайшей – улыбкой из тех, что мне приходилось видеть на этом совершенном лице.
– Мне дали стипендию.
Я закрыла рот обеими руками и завизжала в них, ударяя ногами воздух. Он рассмеялся, мы обнялись, и одеяло свалилось с наших плеч.
– Да! – Я выскочила из машины и запрыгала на месте. – Я знала, знала!
Он все еще смеялся, когда я схватила его за руки и вытащила из машины, чтобы он праздновал, прыгая вместе со мной. И он присоединился – мы оба, взявшись за руки, начали прыгать на дорожке перед домом.
Потом прыжки сменились поцелуями. Он посадил меня на верх машины, запустил пальцы в волосы, а я обхватила его талию ногами. Я уже всерьез опасалась, что наша страсть подожжет БМВ, когда он отстранился и прижался к моему лбу своим.
– О, – выдохнул он.
– М-м. – Я моргнула, потому что в глаза светил фонарь за головой Люки. После сделала несколько глубоких вдохов. – Итак… Школа дизайна на Род-Айленде, Восточное побережье.
Он кивнул.
– Да-а-а, Стэнфорд, Западное побережье.
– Мы могли бы быть как соперники-рэперы.
– Да, шапки против беретов, – сказал он и захохотал от своей шутки.
Мы помолчали, давая время сердцам вернуться к нормальному ритму. Затем он притянул меня к себе.
– Хорошо, что всегда можно раздеться догола и воспользоваться «Фейстаймом»[52].
– Ха-ха, у тебя в мечтах, – сказала я, слегка стукнув его лбом. – Можно ездить друг к другу каждый месяц. Это, конечно, дорого, но я планирую работать, и, может быть, твой отец оплатит твои перелеты сюда. Еще можно звонить друг другу каждый вечер, но надо оговорить тот момент, что мы не обязаны…
Люка зажал мне ладонью рот.
– Дези, давай пока не думать об этом.
Я оттолкнула его руку.
– Пока? Не так уж рано, почти конец учебного года!
– Дез, сейчас только февраль. За несколько месяцев у нас еще будет время подумать.
Мне столько хотелось сказать ему о своих планах. Но это был счастливый момент для Люки, и я не хотела его испортить. Поэтому потянула его за шапку.
– Готов носить эту шапочку все время? Там будет холодно, – я запустила пальцы ему в волосы, думая о странном чувстве, которое испытывала: мне казалось, что я обладаю правом собственности на эту голову, как будто это мои волосы.
Он пожал плечами.
– Знаешь, несмотря на сильное желание получить стипендию, у меня не было времени подумать, что все это значит. Например, что надо ехать через всю страну туда, где холодно, и все такое.
– Ты получил все, чего хотел, верно? – спросила я, причем мой голос прозвучал более оптимистично и весело, чем было у меня на душе.
Он поднял одеяло и снова накинул его нам на плечи.
– Ага. Но теперь… – Он перевел взгляд с улицы на меня, на его губах играла улыбка.
Я грустно улыбнулась в ответ. Сплошная непривычная для меня неопределенность.
– Понимаю, что ты имеешь в виду.
Мы долго сидели молча, наблюдая, как туман медленно поднимается над улицей и исчезает в небе. Наши задницы замерзли на крыше машины.
Глава 19
Шаг
Принеси серьезную жертву, чтобы доказать свою любовь Через неделю, пребывая в праздничном настроении по случаю получения Люкой стипендии, я развила бурную деятельность. Готовилась к собеседованию для поступления в Стэнфорд. Это означало, что в субботу я:
• Подстриглась.
• Выучила обычно задаваемые на собеседовании вопросы, перечисленные на www.ivyleagueorbust.com (хотя, строго говоря, Стэнфорд в Лигу плюща не входит).
• Поупражнялась в произнесении имен собственных, имеющих отношение к Стэнфорду.
• Отбелила зубы.
• Увеличила физическую нагрузку, так что теперь каждый вечер выполняю статические упражнения под названием «доска». Я всегда говорила (пусть я не первая, но все же): в здоровом теле – здоровый дух.
• Перечитала каждое слово в стэнфордских брошюрах и на их сайте.
• Каждый вечер, пока смотрю с отцом корейские сериалы, делаю маску для лица, что всегда его раздражает.
• Отдала все платья в химчистку.
• Скачала на телефон медитативную музыку: говорят, под нее хорошо расслабляться. Пока, правда, не слушала.
И вот этот ответственный день настал. Фиона и Уэс зашли меня поддержать и посмотреть, что я собираюсь надеть. Отец должен был пораньше вернуться с работы, чтобы отвезти меня на собеседование.
Я достала три наряда, каждый в своем чехле. Расстегивая молнии, предупредила:
– Так, я продумала три разных варианта. Один – деловой брючный костюм. – Фиона, увидев темные брюки и блейзер, издала такой звук, будто ее вот-вот вырвет. Я бросила эти вещи на кровать.
– Хорошо. Второй – скромный, девчачий. – Я взяла блузку с воротничком, кардиган и юбку. Фиона скрестила руки, изобразив крест, а Уэс закивал и показал кулаки с отставленными вверх большими пальцами. Я повесила эти вещи, не исключая, что все-таки их надену, и взяла последний наряд – мешковатый черный свитер и подрезанные клетчатые брюки в обтяжку.
– Третий – дерзкий и крутой, он типа говорит: «Я вас уважаю, но прогибаться, чтобы произвести впечатление, не буду», – пояснила я.
Фиона свистнула.
– Надень это, Дези.
Уэс покачал головой.
– Нет, это слишком… легкомысленно. Она же будет врачом.
– А что, врачи одеваются как воспитательницы детского сада в 1950-е годы? – хмыкнула Фиона.
– Если ты наряжаешься как статистка для съемок «Безумного Макса»[53], это не значит, что так хочет выглядеть каждая женщина, – заметил Уэс, многозначительно глядя на дырявую белую футболку Фионы и ее армейские штаны в нейлоновых заплатках. – Дез, напомни-ка мне еще раз, почему ты не говоришь Люке о своем собеседовании?
