А мирная улитка, мещаночка с тропинки, в смущении, с тоскою странной глядит на широкий мир.
Ф.-Г. Лорка …Во имя Книги – а, собственно, почему? Почему я при косьбе должен идти непременно за Хромым Кукишем? Потому что так говорит Хозяин Слова Прус. Потому что так говорит Господин Фразы Бита Косорукий. Потому что так говорит Белый Страничник Свидольф.
А почему так говорит Белый Страничник Свидольф? Потому что так записано в Книге Судеб, на его Странице. А почему так записано в Книге Судеб на его Странице, если Хромой Кукиш на правую ногу припадает и все норовит мне косой по коленке заехать?
Почему?!
Может, так оно и надо, чтобы я от его косы все время уворачивался? Может, и надо.
Так я не хочу все время уворачиваться!
А приходится…
Вот почему, во имя Переплета, должен я жениться не на Валонге, третьей дочке нашего бондаря, а на Ульгаре-пряхе, и непременно нынешней осенью? Тоже в Книге записано? А там записано, что дура Улька с две кадушки в обхвате, и рожа у нее такая, что один раз глянешь – три раза утопиться хочется?! Так нет же – заладил Белый Страничник Свидольф: женись да женись на ней, на Ульгаре то есть. А какое ему дело, сморчку трухлявому, на ком я жениться хочу? Ах да, Книга… Ну и что – Книга?! Ведь не Книге же с Улькой толстозадой жить и не Страничнику Свидольфу, Переплет его распереплет!..
А мне Валонга нравится, да и я мужик не из последних; может, даже из первых я мужик у нас на Выселках – и Валонга, кажись, не против, я ее щипал сколько раз, а она хихикает… а то, что ей Толстый Мясь не нравится, за которого ей идти написано, – так это уж точно!
Раньше хорошо было. Понятно. Знал я, что и как делать, чего положено, чего не положено – а почему? – а потому, что так в Книге Судеб нашими Знаками записано. Записано – и все тут. И шел себе за Хромым Кукишем, от косы его уворачивался и горя не знал. А чтоб там какой-никакой Поступок совершать – так упаси меня Переплет, и в мыслях не было! Ну разве что на Черчеков хутор с приятелями чаще иных захаживал – выползней дубасить. Так на то они и выползни, их бить – не Поступок вовсе, а, наоборот, отдохновение души; и Благодать за это опять же…
Раньше хорошо было. А сейчас плохо. Мысли какие-то несуразные в голову лезть стали. Уже и места свободного нет, а они все лезут и лезут. И не то чтоб крамольные, а так… странные да ползучие. Почему то – можно, а это – нельзя. И ведь знаю, почему – в Книге так записано, – только все равно тянет что-то не так сделать. Ну вот не хочу я на Ульгаре жениться – и баста!
Это все с тех пор у меня началось, как пришлые на Черчековом хуторе объявились. Выползни новые то есть… Ну, не то чтоб сразу, как объявились, – хотя и поначалу хорошего мало, сперва мне с дружком по шее накидали, а после и Свидольфа самого выперли, – а с того момента, как выпертый Свидольф побывал в Книжном Ларе и нежданно-негаданно по возвращении заявил, чтоб мы Черчекам и тем, кто на хуторе ихнем ошивается, морды больше не били, а, наоборот, относились со всяческим уважением и почтением.
Это что, тоже в Книге так записано? Тогда почему нам Страничник раньше этого не говорил? Ну а то, что выползней дубасить можно и что не люди они вовсе – это ведь тоже в Книге было записано?! Что ж это такое, братцы, получается?! И то в Книге записано, и се в Книге записано – понимай как хочешь? Кто хочет – морды бить идет, кто хочет – хлеб-соль несет… а Переплету все одинаково?
Странное дело, однако… Может, врет Страничник? Может, и врет. Только когда – раньше или сейчас? Так не станет он врать – его за искажение Страницы Переплет пополам перешибет.
Ох, заваруха выходит! Голова кругом…
…Ну ладно – уважать так уважать. Поначалу боязно было, уважать-то с непривычки, а после решились мы таки и вдвоем с дружком моим, Юхримом-печником, на хутор к ним отправились. Удочки с собой взяли, еды немудрящей, того-сего…
Пришли. Выходят они нам навстречу. Смотрят. Колья в руках держат. Думают – мы за Благодатью. В смысле опять дубасить их пришли. А у нас с Юхримом, кроме удочек, ничего с собой нету. И двое нас. А этих – не то пятеро, не то шестеро… а четверо – это уж наверняка. Удочкой много не наловишь.
Боязно нам стало – вот сейчас припомнят старое, да как наподдадут нам, и ничего им за это не будет… Свидольф-то их теперь уважает, чего и нам велел, а между ними и Переплетом их тень стоит, от Поступков отгораживает.
И тут выбегает вперед мальчишка – видел я его разок, еще тогда, когда гнали они нас вместе со Страничником отсюда, – и ну хуторским выползням что-то втолковывать.
Надо же! Послушались его парни, как Знаки Хозяина Слова, колы свои опустили и вроде как расходиться стали. А малец с одним пареньком прямиком к нам направились. И глаза у них не от злобы выползневой, а от любопытства светятся. Ну, думаю, хвала Переплету, пронесло! Добром аукнулось, тишью-гладью… Значит, хорошо мы сделали, что пришли по душевному веленью да слову Страничника Свидольфа…
Подходят они.
– Здравствуйте, – это мальчишка говорит.
А мы стоим и не знаем, как отвечать. «День вам добрый, Люди Знака?» Так не Люди Знака они… и вообще – люди ли? Вон тень какая чернющая за каждым тянется… Подумал я, прикинул, мысли с ладони на ладонь покидал – ладно, буду отвечать. Все равно за такой Поступок больше синяка на рыло не заработаем.
