Сердце забилось еще быстрее.
«Черную фелюгу» я раздобыла в букинистическом магазине. Совершенно случайно.
Надо успокоиться, нельзя так волноваться.
Но это легко сказать!
Какой-то старик принес сдавать «Мозаики» и разложил на прилавке несколько выпусков. Между «Самозваным герцогом» и «На кухне у дьявола» лежала ОНА! Пока не пришел букинист, я предложила старику за «Фелюгу» три марки. В магазине ему бы дали не больше двадцати пфеннигов. И помчалась домой, прижимая к себе последний недостающий экземпляр Саксиной коллекции…
Я обязана доплыть! И тогда у него скоро будут все истории про Абрафаксов за тринацать лет, с 1976-го по сейчас, больше ста пятидесяти выпусков.
Шнур натягивается. Поднимаю голову. Вокруг – одна только бушующая темная вода. Андреас рядом, он неподвижен, смотрит на воду.
Проводит рукой сквозь волны, как будто хочет что-то схватить.
Да что это?
У него в руке нож. Он проводит им по воде раз за разом.
Вдруг до меня доходит…
Хватаю его за плечо, трясу, кричу, перекрывая шум:
– Спятил?!
Лицо бледное, взгляд застывший. Такое ощущение, что он где-то далеко-далеко. Открывает рот, хочет что-то сказать.
Ветер уносит часть слов, до меня доходит только:
– …Плыви одна… больше не… сможешь… я…
Мотаю головой.
– …Помни про альбатроса…
Хочет перерезать шнур. Не дам! Ни за что!
– Отдай нож!
Он отворачивается. Я не отступаю.
– Нож! Дай сюда!
Касаюсь плеча Андреаса. Он зло смотрит сквозь плексиглас очков. Зрачки расширены.
Расстегивает молнию сумки, нож исчезает в ней.
– Дай мне сумку, пусть она у меня будет!
Он отдает ее мне.
Привязываю ее на пояс – затянуть узел едва получается, пальцы не слушаются.
Течение хлещет по ногам, стрелка компаса прыгает как сумасшедшая.
Хочу засунуть мундштук трубки в рот, ощупываю шею.
Трубки нет… Сорвало штормом.
А ведь я ее зацепляла ремешком очков… Не помогло, значит.
Оглядываюсь, скольжу взглядом по воде. Не могу сообразить, сколько весит трубка, может ли она утонуть или ее будет носить по поверхности.
Но я ее не вижу. Даже если она не тонет, разглядеть ее между горбами волн все равно невозможно.
Придется плыть без трубки. Следить, чтобы вода не попадала в рот, дышать осознанно, не торопясь.
Двигаю ногами, меня тормозит шнур. Сильная боль в запястье. Но Андреас должен плыть дальше, иначе ему в голову так и будут приходить дурацкие мысли.
Перерезать шнур – ну надо же! Как он только до такого додумался?
Может, решил, что так сможет плыть быстрее? Но мы должны оставаться вместе. Это самое главное – что мы есть друг у друга в этом бесконечном Ничто.
Я хватаю его за локоть, тяну сквозь волны, чтобы он заметил: я рядом.
Он не сопротивляется, потом начинает помогать мне, шевелит ногами, наконец начинает двигаться вперед.
Вот и хорошо. Мы должны двигаться вперед!
На мгновение пелена облаков расступается. Вижу солнце. Поднимаю руку из воды, чтобы показать на него, мышцы отзываются болью. Такое ощущение, что у плеча что-то порвалось… Быстро опускаю руку.
Зато теперь понятно, где юг.
Солнце светит сквозь серую пелену облаков, как маяк. Кто-то там наверху все-таки не оставляет нас в беде.
Кричу, стараясь перекричать ветер:
– Плывем на запад!
Шторм все еще бушует, но, кажется, уже чуточку слабее.
Андреас совсем рядом.
Он улыбается, лицо – как маска, огромные глаза смотрят не на меня, а куда-то внутрь очков. И вдруг весь скорчивается.
– Что такое? – кричу я. – Тебе больно?
Не отвечает. Скрючившись, висит поплавком на поверхности воды, чуть поворачивает голову, чтобы дышать.
– Ты как? – спрашиваю еще раз.
– Нормально, – наконец отвечает он. – Холодно только.
– Что-то болит?
Качает головой.
– А костюм?
– Держится.
Надо же, никогда бы не подумала.
– Плыть можешь?
– Конечно.
– Тогда вперед!
Подбадриваю его, хотя у самой силы на исходе. Как это всегда говорил Ульрих? Скользи сквозь воду, а не продирайся. Не борись с ней. Она все равно выйдет победителем. Приноровись к ней. Иначе у тебя нет шансов.
Нам нужно как-то ускользнуть от сокрушающей мощи волн.
– Наверно, надо под волны подныривать, – кричу я.
– Невероятно, как мы от вертолета ушли, – говорит Андреас. Он не слышит меня.
– Когда волна подходит – подныриваем под нее!
– Сакси это понравится.
Похоже, он заговаривается. Будто пьяный.
– Как у Джеймса Бонда! Да посередине Балтики! Непременно ему расскажи.
– Да! Но сейчас надо дальше плыть!
Андреас энергичнее работает ногами, следует за мной. Плыть, просто плыть. И нырять под волну, когда она подходит. Такой вот ровный ритм: плывешь, вдыхаешь, подныриваешь… На бортике – Ульрих.
Железная воля. Это важно.
Тело заранее подает сигналы, что больше уже не может. Но опытный спортсмен знает: на самом-то деле граница возможностей не достигнута. До нее еще далеко, а сигналы пусть приходят и уходят.
Все, что нужно, – это по-настоящему хотеть!
А вот когда ты уже не хочешь по-настоящему – тогда пиши пропало.
У меня нет больше сил.
Но есть ощущение, что скоро все кончится.
Ульрих качает головой. Нет, еще нет. Еще пару метров ты одолеешь. Просто плыви дальше, как всегда. У тебя за плечами столько часов тренировок, ты сможешь. Ты справишься.
Я не могу больше двигаться.
Он в ярости. Шагает по бортику рядом со мной. И кричит: не раскисай, плыви дальше!
Не надо было ему врать, он всегда ко мне хорошо относился. На тренировках, конечно, часто бывал грубоват, но тут уж ничего не поделаешь – по-другому хорошего спортсмена не воспитаешь.
Недавно он спросил, когда начнется моя последняя большая тренировка через Балтику. И я сказала, что еще не знаю. Испугалась, что он может меня заложить.
Вот же чушь! Он бы меня никогда не выдал.
Но я соврала – инстинктивно, на всякий пожарный…
