Книга Амандина - Марлена де Блази

Многие дни прошедшего года я вспоминала с трудом, но были и такие, что врезались в память каждой своей черточкой. Мы добрались до Обрака. Стоял сентябрь. Но теплая погода близилась к концу, воздух был прохладным, с непередаваемым зеленым запахом созревающего зерна. Листья на буках уже пожелтели и облетали под слабыми порывами ветра. Я упрекала себя снова и снова за самоуверенность и легкомыслие, за безумные поступки. Наше движение вперед все время прерывалась нами самими, если мы видели более симпатичную дорогу или позволяли себе задержаться на понравившемся берегу новой реки. Но в тот день, я помню, я так устала крутить педали и шла пешком, ведя велосипед, в то время как Амандина спала, посапывая, в деревянном седле и шляпа Филиппа съезжала ей на нос. Она спала, а я перебирала в памяти этапы нашего путешествия через Францию. Призрачные поезда, грузовики, хрупкий велосипед, наши ноги. Однодневные марши. Я видела башню впереди — церковь? мэрия? — в деревне, где мы могли бы переночевать. Мы почти добрались. Найти место. Помыться, поесть и спать. Я была поглощена мыслями о горячей воде, хлебе и вине, когда, плюясь камнями, из-за поворота вылетел маленький грузовик. Я отступила в канаву и ждала возможности вернуться на дорогу, но машина свернула к обочине и остановилась. Водитель вышел, бросив дверь кабины широко распахнутой.

— Добрый день, добрый день.

Он быстро преодолел те несколько метров, которые отделяли нас: синие хлопковые брюки и рубашка, вельветовая куртка застегнута до шеи, лоснящиеся темные волосы почти полностью закрыты беретом, глаза стального синего огня. Он поинтересовался:

— Вы добрались, куда хотели?

— Да, впереди деревня.

— Вы знаете это место?

— Нет, но я уверена, что мы могли бы…

— Я еду в Ле Пюи. Приблизительно один час на север. Там у вас будет больше шансов.

— Но мы на Луаре, как мне объяснили…

— Тебе все правильно объяснили, крошка. Только она течет через половину Франции. Здесь опасно. У вас есть документы?

— Да.

— Вы — евреи?

— Нет.

К этому времени Амандина слезла с багажника и встала рядом со мной, на ее лбу след от шляпы Филиппа, глаза круглые и черные. Заинтригованная новой ситуацией и желая понравиться джентльмену, она поинтересовалась у меня:

— Ты уверена, что мы не евреи?

— Абсолютно.

Посмотрев на меня, потом на Амандину, опять на меня, человек продолжил:

— Верю, хотя если вы евреи, я мог бы отвезти вас в тайное убежище.

— Мы действительно ни от чего не бежим. Только пытаемся возвратиться домой.

— Куда?

— В Реймс.

Как женщина из Авиньона, он рассмеялся. И смеялся так долго и со вкусом, что Амандина начала вторить, потом подключилась и я.

— Обожаю французских женщин, в каждой из вас течет кровь святой Жанны. На севере бошей больше, чем в самой Германии. Вы что, не слышали, что французы покидают Реймс? Четверть миллиона в прошлом году, а теперь по три-четыре тысячи ежедневно.

— Но мы идем не в город, а в маленькую деревню в сельской местности. Моя семья не уедет. Они там.

Вытерев лицо рукавом куртки, он сказал:

— Вся красота ситуации в том, что вы, возможно, правы, они не ушли, если породили такую дочь. Где вы планируете пересечь линию?

Я смотрела на него, понимая, что он подразумевает линию границы, которая отделяет оккупированный север от незанятого юга, но, так как я собиралась беспокоиться о пересечении не раньше, чем мы туда доберемся, то опустила голову и пожала плечами.

— Документы у нас в порядке, так что какая разница, где переходить?

— Разница в том, что никакие законы охранниками не соблюдаются. Нет твердых правил, кто должен быть задержан, а кто может пройти, кого угонят в лес и там расстреляют. Все это зависит от того, на какого боша нарветесь. Есть пункты лучшие, чем другие.

— Я не могу беспокоиться об этом сегодня. Линия все еще далеко. Я должна думать, где мы будем спать вечером.

— Конечно.

Он вытер рот, как будто пытался стереть невольно вылетевшие слова, задумчиво посмотрел на меня и, почти уговаривая, произнес:

— Поехали со мной. Я доставлю вас в Ле Пюи к ужину. И я знаю, где вы сможете найти все, в чем нуждаетесь. Кроме того, там красиво, городок расположен высоко на плато, и есть странноприимный дом при церкви, и ставни на окнах, и чечевица на столе. Ваша дорога длинна, война еще дольше.

И как будто Обрака, и Ле Пюи, и чечевицы не было достаточно, потому что следующим утром он послал к нам свою дочь.

Конечно, я не знала, что она его дочь, кто она вообще, когда она что-то шепнула женщине, стоявшей в очереди с карточками позади нас, и скользнула перед нею. Маленькая, худенькая сутулящаяся девушка в длинном, свободном платье, черных сабо с деревянными подошвами на крошечных ногах, гладкие темные волосы подстрижены в форме шлема, ей не могло быть больше семнадцати, показалось мне. Поздоровавшись со мной кивком, все свое внимание она сосредоточила на Амандине, хваля ее клетчатую блузочку и красивые глаза. Девочка, в ответ, изучала ее. Когда подошла наша очередь войти в магазин, она посмотрела на меня и сказала:

— На площади дю Пло есть бар, называется «Анис». Я буду там приблизительно через час.

И как если бы она все сказала, что хотела, все решила и согласовала, девушка вышла из очереди и быстро пошла прочь.

Когда мы нашли ее, она уже сидела за маленьким барным столиком. Помахав рукой, чтобы мы присоединялись к ней, она заговорила тихо и быстро:

— Если хотите, я могу довезти вас до окрестностей Виши. Завтра. В моем грузовике найдется место для вас и ваших вещей. Может, это вам поможет.

— Виши? Прямо в город?

— Я сказала «рядом», а не «в». Мы можем высадить вас в одной из окружающих деревень, чтобы вы смогли дойти самостоятельно. Понимаете, я вас не уговариваю, только если… В общем это целых сто пятьдесят километров.

— Нам и за месяц не дойти.

— Да. Вот что я хотела предложить…

— У нас нет определенного маршрута, мы просто движемся на север.