Найлз взглянул на пультик, и его взгляд прояснился. Оксамухитрилась привлечь внимание советника.
— Может быть, мне придется воспользоваться этой штукой,когда я буду находиться на заседании военного совета. Она сработает изАлмазного Дворца?
— Да. В правовом отношении Рубикон простирается отФорума до того места, где ты находишься, а вместе с ним — возможность передачисообщений на нанометровых волнах.
Оксам улыбнулась, порадовавшись этому подарку из областисенаторских привилегий.
— Сколько времени потребуется, чтобы сообщение дошло доЛегиса-XV?
При упоминании об этой планете Найлз вздернул брови. Теперьон понял, что ее возлюбленный действительно на передовой.
— Длинное послание?
— Одно слово.
Найлз кивнул.
— По этому выделенному каналу сообщения передаютсямгновенно — но только в том случае, если квантовые устройства приемникафизически вывезены с Родины…
— Это так, — коротко подтвердила Оксам.
— Значит, он…
— На боевом корабле.
— Ну, тогда о времени молено вообще не говорить. —Найлз помедлил, поискал в выражении глаз Оксам хоть какие-то признаки еенамерений. — Можно спросить, что за сообщение?
— Нет, — ответила она.
Старший помощник
Хоббс нервно вытянулась по стойке «смирно». Зайкодированными жестами отдал несколько команд небольшому персональномукомпьютеру, размещенному рядом со входом в наблюдательный блистер.
Хоббс неотрывно смотрела во мрак космоса. Привычноеголовокружение при виде прозрачного пола отступило, сменилось сокрушительнымощущением поражения. Под ложечкой у нее пульсировала мертвенная пустота, во ртупоявился металлический привкус — словно она держала под языком монетку.Скрупулезнейшее изучение обстоятельств спасательной операции, бессонные часы,посвященные рассматриванию каждого кадра с десятков разных ракурсов, — всеее труды не дали ровным счетом ничего. Она не спасла своего капитана, онатолько разозлила его.
Казалось, ничто не заставит согнуться этого упрямоговаданца. Никто не убедит его, что провалили спасательную операцию аппаратчики,а не военные. Посвященный отправился с десантниками, невзирая на все возражениякапитана, помахав императорской бумажкой, — так почему же капитан Зай немог поверить в свою невиновность?
Можно было хотя бы представить собранные свидетельства втрибунал. Зай был героем, он принадлежал к числу возвышенных. Он не мог отдатьсвою жизнь просто так, ради какой-то жестокой и бессмысленной традиции.
Старший помощник Хоббс родилась на одной из утопианскихпланет, что среди военных было большой редкостью. Привлеченная ритуалами«серых», их традициями и дисциплиной, Хоббс отказалась от гедонистическогообраза жизни, царствовавшего у нее на родине. Жизнь «серых» была целикомпосвящена служению, и из-за этого они казались Хоббс чуть ли не инопланетянами,хотя и ей тоже были чужды недолгие плотские радости. Для Хоббс капитан ЛаурентЗай, стоявший рядом с нею здесь, в холодном блистере, такой спокойный исильный, с лицом, не тронутым пластической хирургией, был воплощением стоицизма«серых».
Но под этой маской стоика Хоббс видела в нем израненнуючеловечность: следы невероятных страданий, пережитых на Дханту, печальноедостоинство, отражавшееся в каждом его шаге, сожаление о каждом из потерянных«парней».
И вот теперь понятия Зая о чести требовали, чтобы онпокончил с собой. Неожиданно вся религиозная уверенность, все традиции «серых»,которые так восхищали Хоббс, стали казаться ей попросту варварскими, приобрелиобраз грубой сети, в которую по собственной воле угодил ее капитан в своейпатетической слепоте. Спокойствие и смирение Зая были еще горше, чем его гнев.
Капитан отвел взгляд от клавиатуры.
— Стойте крепче, — распорядился он.
Пол дрогнул так, словно корабль полетел с ускорением. Хоббсс трудом удержалась на ногах. Вся вселенная словно бы на миг сместилась. Но вотпрозрачный пузырь блистера уравновесился, и Хоббс увидела, что произошло.Блистер действительно превратился в пузырь. Теперь он висел в пространствеотдельно от корабля, его удерживали лишь гравитационные генераторы «Рыси» инаполняли только те воздух и тепло, что заключались внутри оболочки. Ощущениепритяжения казалось неправильным, хотя генераторы «Рыси» и старались создатьнекие произвольные «верх» и «низ» внутри этого маленького воздушного шарика.
Головокружение мстительно возвратилось к Кэтри.
— Теперь мы можем говорить свободно, Хоббс. Онамедленно кивнула, не решаясь вымолвить хоть слово, чтобы не беспокоитьвестибулярный аппарат.
— Похоже, вы не понимаете, что сейчас поставлено накарту, — сказал Зай. — Впервые за шестнадцать столетий членимператорской семьи умер. И не из-за несчастного случая, а в результатевражеской диверсии.
— Вражеской диверсии? — осмелилась переспроситьХоббс.
— Да, проклятье. Это все случилось из-за риксов! —прокричал Зай. — Не важно, кто нажал на курок этого бластера, — рикс,притворявшаяся мертвой, или этот сбрендивший после десантировочной травмыимбецил-аппаратчик. Не имеет значения. Императрица мертва. Они победили. Мыпроиграли.
Хоббс уставилась на свои ботинки. Ей так хотелось, чтобы подними появился нормальный пол!
— Очень скоро вам придется принять на себя командованиеэтим кораблем, Хоббс. Вы должны понимать, что с командованием приходитответственность. Я отдал приказ о начале этой спасательной операции. Я и долженответить за ее исход, каким бы он ни был.
Хоббс посмотрела в сторону, оценила расстояние, отделявшееблистер от «Рыси». Эту пропасть не могли преодолеть звуковые волны, капитан обовсем позаботился. Она могла говорить свободно.
— Вы возражали против того, чтобы посвященныйучаствовал в десанте, сэр.
— У него имелось предписание Императора, Хоббс. Моивозражения были бесполезной позой.
— Ваш план спасательной операции был продуман верно,сэр. Император совершил ошибку, выдав этим тупицам предписание.
Зай со свистом вдохнул через стиснутые зубы. Каким бы он нибыл осторожным, но таких слов явно не ожидал.
— Это подстрекательство, старший помощник.
— Это — правда, сэр.
Зай сделал два шага к Хоббс. Прежде ваданская сдержанностьвсегда удерживала его от чего-либо подобного. Он заговорил почти шепотом,старательно подбирая слова:
— Послушайте, Хоббс. Я мертвец. Призрак. Для меня неттакого понятия, как «завтра». И никакая правда меня не спасет. Вы, по-видимому,этого не поняли. И еще вы, кажется, полагаете, что правда защитит вас и всехостальных офицеров «Рыси». Нет. Не защитит.
