эту секунду к ним что-то пронеслось по аллее с громким механическим скрежетом.
Зарычав, голем встал – и тут на него вылетел грохочущий мопед.
Низко пригнувшись над рулём, Ариан чувствовал, что Юри стоит на сиденье позади него, крепко ухватившись за его плечо. Тролль размахивал своим деревянным мечом словно дубиной. Встречный ветер трепал его волосы, вокруг клубился туман. Угрожающе выставив вперёд рога, Юри завопил что есть мочи: «Джес, спасайся!» – и, мощным прыжком соскочив с мчащегося Воробышка, полетел навстречу голему.
Увидев новую угрозу, тот небрежно, словно отмахивался от мухи, нанёс Юри удар. Каменный кулак настиг тролля в высшей точке полёта, и он, рухнув на землю, несколько раз перекувырнулся и, с размаху ударившись о надгробие, остался лежать без движения. Мелодия оборвалась.
«Нет!» Бросившись бежать, Джес услышала собственный голос словно откуда-то издалека. Их разделяла всего дюжина шагов, но каждое движение казалось чудовищно медленным. Юри не шевелился: он с такой силой налетел головой на надгробие, что она слышала звук удара. Она перепрыгнула через мраморную поилку для птиц и, поскальзываясь, остановилась рядом с Юри, когда голем снова поднял кулаки.
Прыжок Юри отбросил старый мопед в сторону, и Ариан упал вместе с Воробышком: ещё повезло, что не угодил под него. Едва он поднялся на ноги, как увидел Джес, стоящую над распластавшимся на земле Юри. Деревянный меч, с которым тролль совсем недавно противостоял орде гулей, валялся рядом сломанный.
Джес что, не видит, что собирается сделать монстр?! Ариан метнулся к друзьям. Он понимал, что не успеет и что Джес не убежит. Она видела опасность, но она не оставит Юри одного. В отчаянии она швырнула в голема камнем, и Ариан увидел, что у неё на коже золотым светом горят значки. И тут на неё опустилась рука голема.
Всё перед ним залил сверкающий белый свет. Ему пришлось отвести взгляд, и одновременно он почувствовал, как наэлектризовался воздух. А потом прогремел гром, который свалил его с ног.
Вокруг было светло, и пахло сгоревшим деревом и землёй. С большим трудом он снова поднялся – лишь для того, чтобы увидеть, что Джес и Юри по-прежнему, распластавшись, лежат на земле. Никто из них не двигался.
Шатаясь, он побрёл к ним.
Над ними возвышался каменный великан, и от него валил дым. Тлеющий мох превращался в пепел, но бушевавшие вокруг него очаги пламени постепенно гасли. Корни обгорели, а камень почернел от копоти. Отламываясь от колосса, куски в центнер весом падали на землю всего в метре от его друзей.
В один прыжок Ариан добрался до друзей, лежащих неподвижно, словно выброшенные игрушки. Из тела титана снова посыпались камни, и он пригнулся, закрыв лицо руками. Что же Джес натворила!
Джес! Он наклонился над юной ведьмой и перевернул её на бок, бережно смахнув с её лица пыль и землю. Она выглядела совершенно измотанной: глаза закрыты, на щеках кровавые царапины. Но он увидел, что она дышит и веки подрагивают как во сне
– Всё хорошо, – солгал Ариан, чтобы успокоить её и себя. Она пошевелилась.
Когда Ариан сгребал обломки камней подальше от Юри, тот что-то пробурчал. «Ещё пять минут, папа», – пробормотал он. Слава богу, оба ещё живы, хоть и не в себе. Всё будет хорошо.
И тут голем рухнул. Медленно, как тонущая лодка, он стал крениться набок – и упал. За мерцающим пламенем тянулся дымный след. От падения гиганта всё затряслось, и поднялся столб пыли и земли. Почва под ногами колебалась так сильно, что Ариану с трудом удавалось устоять на ногах. Когда пыль улеглась, он увидел перед собой останки голема. Половину каменного туловища поглотила земля. Узкая маска размером с дверь ещё тлела по краям. Кусочки отломились, обнажив необработанную горную породу. На Ариана смотрели пустые глаза маски, и что-то в нём шевельнулось. Титан упал ещё живым, но мальчик чувствовал, что колосс умирает. Он был огромным и не принёс ничего, кроме разрушения, и всё же Ариан не испытывал никакого торжества. Он подошёл к нему поближе и стал разглядывать переплетение узоров, вырезанных в маске, от которой поднимались тонкие струйки дыма. Узоры казались ему смутно знакомыми. И тут титан зашевелился. Тысячекилограммовая рука, мучительно медленно оторвавшись от земли, дёрнулась к нему. Но целью был не он, а Джес и Юри. Пока рука с трудом продолжала тянуться к ним, куски скалы дробились на отдельные камни. Но гиганту было не суждено нанести удар: на полпути скала стала жертвой собственного веса, и он придавил её к земле всего в нескольких сантиметрах от Джес. Движение прекратилось, и только в тёмных безднах маски ещё угадывалась какая-то искра. Но искра, собственно, чего? Жизни? Это нечто не могло жить – и всё-таки сейчас оно умирало. Оно было врагом, ранило его друзей. Ему полагалось его ненавидеть – а он не мог. Так же, как невозможно ненавидеть бурю или волну прилива. Он хотел к друзьям, хотел помочь им, но что-то вынуждало его смотреть в тёмные глазницы маски. Что бы ни удерживало в этом существе жизнь, она угасала на глазах, и это эхом отзывалось в душе Ариана. Он опять не был хозяином своих чувств: как и при виде лесного пруда, он ощущал глубокую внутреннюю связь с тем, что его окружало. Разрушение на островке он воспринял как осквернение священного места – но почему и здесь он испытывает похожее чувство, словно наблюдает за смертью последнего выжившего существа какого-то вымершего вида? Он опять скользнул взглядом по маске и переплетению узоров на ней. Такие же были вырезаны на стволе дерева. С воспоминаниями о повреждённом дереве опять вспыхнул гнев. Но гневался не он один. Как и в доме тёти Лии, он стал свидетелем ярости самого места. Так же было и с волчихой.
Значит, голем был обретшей форму яростью леса? Но почему тогда он напал на них? Ведь они не имеют никакого отношения к повреждённому дереву!
Его размышления прервал короткий царапающий звук. Он взглянул на руку голема, распавшуюся на цепь валунов – там среди камней что-то шевелилось. С невозмутимостью, свойственной только кошкам, какой-то внушительного веса рыжий кот точил когти об один из камней. Затем, сладко потянувшись, он взобрался на скалу.
– Похоже, ты просто так не скажешь, что тебе от меня надо? – спросил Ариан у голоса в собственной голове.
Рыжий кот улыбнулся, как это делают только кошки: сощурил глаза и медленно поморгал, и Ариан понял, что другого ответа не будет.
Кот запрыгал с камня на камень по бывшей
