был, и лишь больше напрягся. Мгновение на неё смотрел, а потом чуть качнул головой, сам запрещая себе о чём-то думать, и вновь занялся инструментом. Хлоя не возражала.
Лукас стиснул зубы, снова немного нервно хватая гитару за гриф, и прижимая к себе. В голове у него быстро пронеслось сразу несколько мыслей – от той, что он просто опозорился, едва не выронив инструмент, до яркой, почти болезненной, когда девушка к нему прикоснулась. Он бросил на неё ещё один быстрый взгляд, опустил глаза, сосредотачиваясь на мелодии. Но мысли всё равно стучали где-то глубоко, запертые, и тем не менее, всё ещё настолько громкие, что было даже жутко.
Играя эту песню в клубе, Эосфор каждый раз чувствовал себя одиноким. Вокруг обычно покачивались в танце поддатые, но внезапно спокойные парочки, где-то обнимались друзья, где-то прятались те, кого не пригласили потанцевать. А Лукас оставался наедине с роялем или гитарой и чувствовал себя… потерянным, что ли. Был только он и музыкальный инструмент. И вот – снова эта мелодия… и теплое прикосновение доктора. Только лишь «доктора»? Боже, нет, он слишком уж размечтался. Надо собраться. Надо…
Эосфор буквально заставил себя прекратить мучительно размышлять, и начал медленно, раз за разом показывать, как именно нужно играть очередной отрывок. Со вступлением Харрис разобралась быстро, это радовало – но самое сложное было ещё впереди. Вот, она попыталась повторить за Лукасом особенно сложную мелодию – и он, уже оттолкнувший ненужные мысли, с улыбкой наблюдал за ней, приглушив струны собственного инструмента ладонью. Девушка ошибалась, путалась, ей не хватало силы просто зажать какие-то аккорды, и потому звуки получались «косыми», глухими, неуверенными. Эосфор заметил, как дрожат её пальцы, и попытался остановить, но Хлоя заупрямилась, и ударила по струнам снова, желая доказать, что способна справиться с заданием – раздался дребезжащий вой, совершенно не похожий на музыку.
Тогда она поняла, что неожиданно добилась успеха – когда впервые услышала смех Лукаса. Он рассмеялся, откинувшись назад в кресле и запрокинув голову. Так естественно и расслабленно, словно они просто были друзьями, отдыхающими вместе где-то в парке. Девушка даже на секунду в это поверила, и тоже засмеялась, признавая собственное упрямство бессмысленным. Её будто отпустило – одной тревогой стало меньше, первая же прогулка принесла свои плоды.
Эосфор отложил свою гитару и толкнул коляску, подъезжая ближе. Харрис, всё ещё улыбаясь, попыталась снова зажать аккорд, но у неё не получалось. Лукас подъехал совсем близко, Хлоя этого не заметила – ей в голову теперь лезли совсем другие мысли. Ими она всё ещё была в кабинете Годфри. Пыталась издать звук на гитаре, не замечая, что та съехала слишком низко, и все силы уходили только на то, чтобы её держать, и кусала губы, анализировала и пересматривала своё поведение, мучительно раздумывала, правильно ли поступила, когда столь резко ответила Эосфору-старшему – не заподозрил ли он что-нибудь? Не смотрел ли за ними из окна? Конечно, у него были сотни других дел, кроме как следить за больным сыном и его доктором, он всё ещё был тем политиком, которого почти каждый день замечали на всё новых и новых мероприятиях, но тем не менее… Его машина всё ещё была на месте, ворота не открывались и не закрывались, значит, он был дома. Может, решал какие-то свои проблемы, но Харрис всё ещё было неуютно. Вдруг ему придёт мысль бросить взгляд на улицу в самый неподходящий момент?
– Расслабьтесь, – вдруг услышала девушка над своим ухом. Вздрогнула, когда поняла, что крепко стискивала в руках гитару, и что Лукас сейчас сидел рядом, осторожно прикасался к её локтям. Он высунулся с коляски, скользнул ладонями к запястьям девушки, бережно отцепил её левую руку от грифа и переставил её выше, как было нужно. – Вот так, – Эосфор был увлечён, и эти прикосновения были совсем невинными, но Хлоя замерла, когда ощутила их. Они были совершенно не такими, как у его отца – не настойчивыми, хоть и довольно уверенными, и, самое главное, тёплыми.
Лукас тихо вздохнул, увидев, как девушка, почти что находящаяся у него в случайных объятиях, быстро подняла взгляд на окна кабинета его отца. Он отпустил её руки, но подвигаться обратно, поглубже в кресло, не спешил. Теперь всё стало ясно – её странное поведение после того, как она вернулась к нему в комнату. Почему она его заперла – тоже. Каким же идиотом надо быть – не понять сразу, что случилось?
Чтобы не привлечь подозрений внезапным выходом на улицу, Харрис пошла с вопросом о прогулке к его отцу, и он снова к ней приставал. Не нужно было даже спрашивать об этом – её почти испуганный взгляд на окна Годфри и лёгкая дрожь рук говорили сами за себя. Хлоя отдала этой семье всё, что могла, и то, что сейчас происходило, было уже слишком. Её честь была последним, что девушка ещё держала при себе, она не обязана была идти на такие жертвы.
– Вам неприятно? – тихо и абсолютно серьёзно спросил Эосфор. Хлоя заморгала, услышав эти слова, оторвала взгляд от окон, перевела на него.
– Что?
– Он пристаёт к вам, – не вопросительно, уверенно. Харрис поджала губы, поняв, что не сумела скрыть произошедшего между ней и Годфри. – Вам неприятны его прикосновения, а я… я – его сын. Я понимаю, – Лукас, наконец, отодвинулся назад – сел поудобнее, понадёжнее в кресле, уцепившись за подлокотники, но не оторвал взгляда от её лица, чтобы она не решила, что ему нужно сделать из этого личную трагедию. – Вам не нужно это скрывать, доктор, – Эосфор был даже слишком серьёзен, по его изменившемуся лицу, подумала Харрис, сторонний наблюдатель мог бы что-то понять.
– Нет, – Хлоя, прикрывшись гитарой, ухватила одну его руку. Лукас быстро скользнул взглядом по её лицу, всему её телу, будто пытаясь уловить тень отвращения. – Нет, слушай, Самаэль, это не так. Ты прав, Годфри… ведёт себя неподобающе со мной. Но ты мне не противен. Ты совершенно другой. Всё хорошо. Ты не должен избегать со мной контакта, чтобы пытаться меня защитить, – Харрис отпустила его руку, улыбнулась, теперь уже мягче, светлее, искреннее. Лукас в свою очередь осторожно, будто бы на пробу чуть пожал её пальцы, едва заметно кивнул, показывая, что понимает её, что хочет поддержать. – Делай так, как считаешь нужным. Я не буду тебя отталкивать, – когда Эосфор её отпустил, она наклонилась, поднимая гитару обратно. – Как, говоришь, нужно её держать? – Хлоя перевела тему, стараясь отвлечь его от этого разговора, но Лукас вздрогнул и чуть прищурился,
