точно не догоним. Томас с сожалением смотрит им в след и даёт команду брать китов на борт, а старпом командует радисту передать координаты стаи на другие китобойцы. «Трудфронту» сегодня не повязло, и он пока не смог добыть ни одного кита, переданные нами координаты, это шанс Рогову хоть что-то сегодня добыть.
С каждого борта к судну пришвартованы по два кита, и мы идём в бухту «Моржовую», на завтра синоптики дают плохой прогноз, будит сильный шторм, поэтому и «Алеут» и мы завтра будем отстаиваться там, ожидая, когда распогодиться. Всего несколько часов назад мы отошли от базы после ремонта и уже к ночи будим снова возле плавучего комбината.
В кубриках команды во всю обсуждают Томаса и Попова. Все сходяться во мнении, что оба мужики фартовые. С Питерсоном и старым капитаном, всё время были какие-то неприятности на борту, а обстановка на судне была нервная. С прибытием нового начальства, на китобойце стало как-то спокойнее и надёжней. Моряки верят во всевозможные приметы, и все в один голос утверждают, что кто-то из той троицы, что сейчас зализывает свои раны на борту «Алеута», приносит команде несчастье. Сейчас всерьёз обсуждают, что нужно идти всем коллективом к капитан-директору, с просьбой поменять руководство «Энтузиаста».
— А ты Витька чего скажешь? — обращается ко мне один из свободных от вахты кочегаров, с серьёзным лицом. Мы только что закончили в очередной раз забивать «козла» и сейчас он раскидывает кости по новой.
— А давайте Степаниду утопим?! — кровожадно сощурив глаза, выступаю я с рационализаторским предложением, по устранению всех препятствий по последующей удачной добыче китов.
— Ты чего?! — с круглыми глазами смотрит на меня Толик Ашуров, который окучивает нашу повариху, впрочем, без особого успеха, с самого попадания её на борт судна.
— Баба на корабле к несчастью! — убежденно говорю я и перевожу взгляд на Толяна — вот Толяну и поручим! Пусть постарается для коллектива, а то сейчас какое-то затишье, как перед бурей, не к добру это, потом как рванёт! Все потом жалеть будем, что её на корм рыбам не отправили!
В кубрике повисло напряженное молчание, недавние спорщики тревожно переглядывались между собой, а Толян сидел с растерянным и обеспокоенным лицом и смотрел на меня.
— Ты серьёзно?! — спрашивает меня Дед, первым нарушив молчание.
— А вы?! Да вы себя со стороны послушайте! Просто у Питерсона руки растут из жопы! А наш капитан со старпомом, зазвездились, от коллектива оторвались! Вот и всё объяснение наших несчастий! Томаса и Попова, нам никто навсегда не отдаст. Судя по всему, Попов сам скоро капитаном станет, или помощником на «Алеуте», а Томас нужен на плавбазе! Кто сейчас за крюйт-камеру отвечает там? Да никто! Сейчас всем гарпунёрам и помощникам самим придётся заряды собирать, а это время, да и не безопасно! Поэтому Томаса у нас тоже заберут. Наши командиры скоро поднимутся на ноги и станет у нас как было, так что гадать тут бесполезно. Но как говориться: «за одного битого, двух не битых дают» может они и возьмутся за ум. Ну вот Питерсон… он пострадал серьёзно и скоро его ждать не приходиться, так что Томас у нас ещё пока побудет.
— Тфу на тебя балабол! — сплюнул Толян, выдыхая — а я почти поверил, что ты серьёзно говоришь! Ты Жохов можешь хоть раз без своих шуток обойтись?!
— Могу, а оно нам надо? Ты Толян вроде взрослый мужик, а введёшься всегда как маленький ребёнок — смеюсь я над марсовым — ну вот как тут удержаться?
— Эх Витька… — с досадой проговорил Дед — дозвездишся ты когда-нибудь…
— Да вы тут все чуть не дозвизделись — возражаю я Деду — это же надо, просить поменять капитана потому, что он «несчастье приносит»! Вы комсомольцы все и партийные есть, сразу бы на карандаш попали за несознательность!
— Ну так-то ты прав — соглашается Дед — не подумали как-то…
* * *
Мы стоим в бухте «Моржовая», уже второй день, все три китобойца и плавбаза. Ещё с начала тридцатых годов бухта является постоянной базой первой советской китобойной флотилии. Местом стоянки китобазы «Алеут» избрана южная часть бухты — «Моржовый Угол», где на берегах установлены массивные якорные цепи, на которые крепятся швартовые концы и установлена «бочка» обозначающая место стоянки «Алеута». Берега бухты можно сравнить с норвежскими фьордами — высокие вулканические скалы, большую часть времени покрытые снегом, водопады и мелкие ручейки, спускающиеся по склонам, спокойная гладь воды. С этих водопадов и пополняется запас пресной воды «Алеут». На рифах, у входа в «Моржовую» — лежбища сивучей. Эта бухта, крупнейшая в Кроноцком заливе. Наши китобойцы сейчас в этом и Авачинском заливах и промышляют. Длина бухты от линии входных мысов до вершины достигает шести с половиной мили.
На пароходах, пользуясь свободным временем, машинные команды производят чистку котлов, а нам делать на китобойце нечего, все дела сделаны, и сегодня мы с Томасом собираемся на охоту, на берег. Охотник, он что в море, что на суше человек почти сумасшедший, дай только пострелять и оказывается у Томаса есть с собой пару отличных норвежских полуавтоматических винтовок, а в данной бухте он охотился неоднократно. Нас везёт на берег вёсельный вельбот, который оккупировали наши заядлые рыбаки. И с «Алеута», и с других китобойцев отходят похожие команды для того, чтобы разнообразить запас пищи свежей дичиной или рыбой. Наши рыболовы пользуются каждым свободным часом, если место подходящее, и удят рыбу. Треска, палтус, камбала, морские окуни — всё это в обилии водиться в этих водах. При стоянках в бухтах, к этим привычным морским рыбам присоединяются лососевые, до гольцов включительно.
Обычно в этих местах много медведей, но сейчас зима, и их не добыть, однако и другой живности на крутых берегах хватает. Здесь много горных баранов-аргали, есть всякие лисицы (и чернобурки), а птицы просто не меряно. Я совсем не охотник, этим никогда не увлекался и не понимаю «прикола», когда мужики днями и неделями «бомжуют» в лесах, для того, чтобы добыть кусок мяса, который вполне себе можно купить и в магазине, но сегодня я всё же согласился пойти с Томасом. Мне стало просто чертовски скучно. Да и на твёрдом берегу хотелось бы побывать, после стольких недель плавания, когда качающаяся под ногами палуба, уже стала настолько привычной, что кажется я всю жизнь провёл на судах нашей флотилии. Хочу на берег, пусть даже
