мне особых надежд. — Собираешься усесться сюда прямо как есть? В полотенце? А о последствиях, случайно, не догадываешься?
— Нужно снять? — рука Вики суетливо дернулась к какой-то краеугольной скрепе возле плеча, удерживающей в целокупности все ее ненадежное облачение.
— Господи, Вика! Нет, конечно! — я в изумлении покачал головой. — Что ж такое! Не снять, а одеться по-человечески.
— Ах, в этом смысле… — девушка нахмурилась и осуждающе зыркнула на свои голые ляжки. — По-человечески уже не получится — я только что штаны постирала. А теперь они сохнут: на той горячей штуке для полотенец…
— Просто пейзанка какая-то… Ты что же, руками их стирала? Не в корыте, надеюсь?
— Штаны? Нет, в ванной. А что тут такого? Почему сразу «пейзанка»?
— Да нет, все в порядке. Но в следующий раз рекомендую воспользоваться машинкой. Там и сушилка имеется. Однако тебе, конечно, виднее. Твоя ванная — твои правила.
— Дима, а я придумала. Ты не против, если я позаимствую твою футболку? Ту, что на дверь повешена. Ведь, кажется, тебе она сейчас не нужна…
— Бог с тобой, надень хоть ее. На большее, чувствую, рассчитывать не приходится…
Похоже, Вика как-то по-своему истолковала назначение предписанного ей дресс-кода (возможно, как дань уважения креслу, а не моей персоне), поскольку приступила к переодеванию немедленно — едва развернувшись к дверям. Я насилу успел возвести очи горе, когда треклятое полотенце соскользнуло с ее спины. Однако уже через секунду, с некоторым запозданием осмыслив полученное мельком впечатление, я вновь опустил взгляд. «Какого черта?» — щелкнуло в моей голове… Нет, вовсе не ладная фигурка удаляющейся от меня Калли́пиги завладела моим вниманием, а куда более знаменательная вещица, нацепленная на ее правую лодыжку и по какой-то таинственной причине не замеченная мною раньше. Мой подарок Алене! Золотой браслет с кучей самоцветных финтифлюшек, который я торжественно преподнес сестре всего год тому назад. Алена была в экстазе, а у меня выдался неплохой денек… Как же так, родная моя? Что делает на этой посторонней ноге, какими бы сказочными свойствами она ни отличалась, мой скромный братский дар, сверкающий отнюдь не самыми скромными каратами? Впрочем, нетрудно было догадаться, как попала сюда эта безделушка. Очертания маленькой стопы с весьма изящной розовой пяткой служили тому лучшим объяснением, а стоило взглянуть повыше, и никаких, круглым счетом, объяснений мне уже не требовалось. Безусловно, девушка была хороша. Добавьте к этому крепкому самодовольному заду Аленину влюбленность, помножьте на восторги первой романтической ночи, и развязка вас уже не удивит. Сестренку явно переполняли чувства, которые она не сумела выразить по-другому, иначе как передарив по-настоящему дорогую ей вещь столь же бесценному и, вероятно, до крайности близкому в тот момент человеку. Душевный порыв Алены я более или менее понимал, но с побуждениями ее подруги все было далеко не так вразумительно… Что значила для нее эта сверкающая мишура? Чем она ей представлялась? Залогом вечной любви? Соразмерной платой за ее привязанность? Конфискацией излишков в стиле ненаглядного Робина Гуда?
Моя футболка пришлась Вике почти до колен. Забравшись в кресло, она подтянула под себя ноги и, блюдя приличия, пуритански запихнула длинный подол в пространство между бедрами, от чего вверху под тонкой тканью еще четче обрисовался ее бюст, некстати напомнивший мне ту странную сцену из моего сна… Однако это было уже кое-что, и жаловаться я не собирался. В конце концов, у иных представительниц туземного бомонда я видывал вечерние платья и пооткровеннее, чем этот довольно милый домашний минимализм. Свои влажные волосы Вика наскоро расчесала пальцами и, очевидно, сочла, что и так выглядит лапушкой. Возможно, так оно и было.
— Мартини? — предложил я. — Или, быть может, пропустим стаканчик-другой как взрослые люди? Могу угостить таким кальвадосом, от которого твоя шевелюра высохнет за одну минуту. Обещаю, что маме мы ничего не расскажем…
— Что-то не хочется, — отказалась Вика. — И мамы у меня нет, только отчим. Хотя с ним я тоже уже не живу… Спасибо тебе, что опробовал мой халат. Как ты себя в нем чувствуешь?
— Неплохо, — выпалил я, несколько огорошенный как случайно всплывшим фрагментом ее семейной истории, так и внезапным переходом к халату, с которым я настолько свыкся, что даже забыл о его существовании. — Весьма удачно, что он подвернулся под руку. У меня как раз небольшой кризис по части одежды: она как бы имеется, но находится в слишком многих местах.
— Я знаю, где лежит один носок, — с серьезным лицом поведала девушка. — Могу поискать второй. Только не нужно их сейчас надевать — это лишнее. Лучше мы их постираем.
— Лучше мы о них забудем, — отрубил я. — Если не хочешь пить, то, может, тогда покуришь? Есть сигары. Отменные. А коли хорошенько попросишь, так и быть — сооружу тебе кальян.
— Дима, я же не курю. Вернее, могу покурить за компанию — после секса, если моей паре так нравится, но сейчас немного не тот случай.
— Воистину не тот, — согласился я. — Интересная ты особа. Пьешь мало, куришь редко… Ну, не чаще, чем приходится… Следующий вопрос напрашивается сам собой. Вероятно, матом ты тоже никогда не выражаешься? Или только в моем стариковском обществе?
— Вообще-то, я очень хорошо выражаюсь. В колледже без мата никак — иначе со мной даже разговаривать не станут. Во всяком обществе свой язык: если хочешь найти в нем место, нужно это уважать.
— Да ты, выходит, конформистка?
— А это плохо?
— Знакомый вопрос. Иными словами, ты просто не в курсе, кто это?
— Понятия не имею. Зато теперь я знаю, кто такой эксги… эксги… биционист.
— Даже не сомневался, что Алена не преми́нет заняться твоим просвещением. Тем паче, по такому важному предмету.
— Не такой уж он и важный, как тебе кажется… Про конформистку тоже у Алены спросить?
— Нет, вот этого у нее, пожалуй, спрашивать не стоит. Еще, чего доброго, примет на свой счет… Придется мне самому с тобой повозиться. Ну-с, как бы тебе это объяснить попроще…
— Попроще? Дима, а ты точно справишься? — Вика дурашливо заломила брови. — Ладно, давай попробуем…
— Помнишь, ты рассказывала мне, как давеча представлялась хамелеоном?
— В ванной, перед зеркалом? Конечно, помню… Я тогда еще нагишом была, совсем как эксги… биционистка.
— Не отвлекайся… Грубо
