— Я все равно не понимаю всего.
— Полагаю, из наших с вами тогдашних разговоров вы тоже сделали нужные выводы, — проговорила Регина.
— Признаюсь, так и есть. Ведь я должен был понять, почему Верс оказался здесь, под чужим именем. Уверен, я понял далеко не все. Но расспрашивать не буду. Я рад, что у вас все хорошо и, наконец, появился ребенок.
— Откровение за откровение, принц. У меня тоже прежде не было возможности с кем-то поделиться этим. Мы с Версом… долгое время завидовали Альвету. Мы очень хотели детей, но не получалось. Верс полагал, что это — часть его наказания. Он лишился права на престол, а вместе с тем — и права на наследника. Так он думал. Мне кажется, дело в другом. Просто он потерял часть жизненных сил, и это не могло пройти для него бесследно.
И то, что случилось с ним и Альветом — это искупление для Эрталей. Когда-то власть затмила им глаза, и они начали убивать родных ради короны, навлекая на себя гнев Митили. А Сельван и Альвет, что бы ни случилось, стремились защитить друг друга. И Эрвин с Юстиной выросли прекрасными людьми. И я очень надеюсь, что их ожидает счастливое будущее.
— Пытаешься вселить в меня надежду? — спросил Тиль.
— Скорее, пытаюсь напомнить, что судьба человека определяется его поступками. А пророчества — всего лишь отражение событий. Да, оно неотвратимо. Но к его свершению может привести как ваше действие, так и ваше бездействие. Так что выбор все равно за вами.
Регина снова как будто говорила с нами обоими. Я попятилась, стараясь ступать беззвучно. Мне было о чем подумать. Я была благодарна Регине за то, что она позволила Тилю быть откровенным. И в то же время — изнутри меня сжигало сожаление вперемешку с завистью. Я отчаянно хотела оказаться там, в комнате на месте Регины.
Почему Тиль доверился ей, но сразу отмел возможность поговорить со мной? Разве могу я считать его слабым?!
И — словно эхо — в голове вновь и вновь звучали слова о выборе.
* * *
Регина пробыла у Тиля непростительно много времени. Я вся извелась. Перешла от возмущения до отчаянной боязни предстоящего разговора с линезцем, к которому я оказалась совершенно не готова.
Но и отступать не собиралась. А если Тиль уедет обратно в Линез? На Зимний бал прибудет принц Руат с этим его планом посвататься… И что тогда?
Когда Регина, наконец, вернулась от линезского принца, я с трудом сохранила спокойствие на лице и самым светским тоном осведомилась:
— Как он?
Регина удивленно посмотрела на меня, и я сообразила, что своим напускным спокойствием лишь привлекла внимание. Куда правдоподобнее было бы выказать тревогу.
— Его высочество чувствует себя хорошо, — сказала Регина.
Я кивнула.
— Что же… выходит, уместно будет нанести ему дружественный визит.
— О, — согласилась Регина, пряча улыбку. — Времени более подходящего и не придумать.
И я отправилась к линезцу, с трудом заставляя себя не ускорять шаг. Воспрянувшая было решимость истаяла у самой двери комнаты. И зачем в доме городского мага такой длинный коридор?!
Прежде чем войти, я расправила плечи и подняла повыше голову. Я, в конце концов, принцесса. Мне прекрасно известно, как держать себя во время переговоров. Пора воспользоваться знаниями!
Я вошла и притворила за собой дверь, прислонившись к ней спиной.
Тиль сидел на кровати, укрытый одеялом. Подушку заботливо поставили так, чтобы ему было удобно опереться на нее спиной. Я представила, как Регина наклоняется к плечу Тиля… и поняла, что начинаю злиться.
Ничего не подозревающий линезский принц поднял на меня взгляд. Лицо его, кажется, даже просветлело.
Я отошла от двери. Произнесла:
— Доброго утра, ваше высочество. Рада, что вам стало лучше.
Я увидела, как едва появившаяся улыбка сползает с лица Тиля, как вспыхивает и тут же перегорает в его глазах разочарование. Мне стало так больно, что захотелось со скандалом требовать от него ответа: с какой стати он решил отступиться так легко?!
— Не стоило беспокоиться, принцесса. Благодаря вам, я все еще жив.
— А я к вам по другому поводу, — сухо уведомила я. Линезец глянул на меня искоса. Одна его бровь пошла вверх.
— Несмотря на столь радостный момент, вынуждена заметить, что вы повели себе крайне неучтиво.
— Вот как? Что вас так обидело?
— И вы еще спрашиваете! Вы приняли решение, даже не удосужившись спросить мнения всех заинтересованных лиц! И я категорически возражаю…
— Против чего?
— Против своей ненависти к вам, разумеется! Со всей ответственностью заявляю, что вы — самый смелый, внимательный, нежный…
— Нежный?
— И добрый! — с нажимом добавила я. — Вы — достойный наследник линезского престола. И я не желаю слышать, будто вы продемонстрировали слабость!.. Я так испугалась, когда Ведьма Стужи тебя схватила! Если бы я могла вернуть время вспять, чтобы этого не случилось. Не хочу больше видеть, как тебе делают больно. Мне было больно вместе с тобой. Я…
— Юсти, — хрипло произнес Тиль, но я вскинула руку, предупреждая, чтобы он дал мне договорить. Вряд ли я решусь повторить это выступление. А я еще не все сказала! Мне начало казаться, что я так и не доберусь до главного, а Тиль просто устанет ждать. И я заговорила быстрее:
— Когда сегодня ночью появились феи… тебе сказали? Они прилетали к тебе, но не смогли сразу найти. И вот… у меня было огромное желание схватить веник и разогнать их. Потому что даже им можно болтать, что они тебя… Не ненавижу я тебя, ясно?! Что бы я ни говорила раньше — я никогда… Никогда! И если ты думаешь, что какой-то там принц Руат достойней тебя, то ты просто…
— Юстина, остановись, — резко оборвал меня Тиль. Я замолчала и с отчаянием осознала, что так и не произнесла ничего путного. Лишь какие-то глупости.
Тиль смотрел прямо на меня и глаза его горели зеленью. Линезец подался вперед, вцепившись в край кровати. От неожиданности я едва не отступила на шаг.
— Остановись, — повторил Тиль.
— Почему?! — упрямо спросила я, намереваясь возражать.
— Потому что если я сейчас пойму… если допущу, что тебе не противен, ты уже от меня не скроешься. Я сделаю все, чтобы добиться твоей руки. Так что лучше тебе меня прогнать.
— Не собираюсь! — выпалила я.
Мы смотрели друг на друга, не отрываясь. Словно кому-то нужно было напасть первым.
— Последняя возможность, Юстина, — предупредил меня линезец.
— Не хочу, чтобы ты уезжал, — отозвалась я.
Тиль прищурился. Вытянул руку.
— Подойди.
Он, может, подумал, что я сейчас убегу? Признаюсь, мысль появилась. Слишком уж хищный был у него взгляд. Я шагнула к кровати и вложила свою ладонь в ладонь линезского принца. Он медленно, не отрывая от меня взгляда, поднес мою руку к губам и поцеловал пальцы. По спине побежали мурашки.
