— Тогда интриги не будет.
— Давно у нас не было королевы-интриганки! — Калиер бросил на Таргоса многозначительный взгляд.
— Тем более хватит скучных будней, — оживилась Оксана.
— Это была ирония, — пояснил виконт. — Я имел в виду, что Гридиан всего год назад избавился от такой королевы.
— Что значит — избавился?!
— Если я вам расскажу, интриги не будет, — Калиер спародировал её улыбку.
— Надеюсь, что не казнил, — тоном закоренелого оптимиста сказала Оксана. — А остального я не боюсь.
— Даже пыток? — с любезной приятцей осведомился виконт.
— Пытки разные бывают.
— «Дыба»? «Железная дева»? «Арланский сапожок»? — предложил барон.
— Думаю, леди выберет «Трон», — съязвил Калиер.
— Это который с шипами под мягким местом? — уточнила Оксана. — Нет, спасибо! Я предпочитаю пытку страстными ласками.
— То есть от трона отказываетесь?
— От трона — да, от короны — нет, — Оксане так и хотелось показать ему язык.
— О, такая пытка у нас тоже известна, — обрадовался виконт.
— Злые вы, пойду я от вас, — слегка переиначила она фразу домовёнка Кузи.
— Вас проводить?
— Куда? На дыбу?
— Да куда скажете, — улыбнулся виконт.
— Забавный вы... Дэйл. Спокойной ночи! И вам, Чип!
— Вообще-то меня зовут... — начал было барон. — Хотя нет, не сегодня.
— Почему? — оторопела Оксана. — Вас зовут Рокфор?
Но они уже молча двинулись к крыльцу.
Оксана обернулась и посмотрела вслед поднимавшимся по лестнице мужчинам.
Да что ж они тут все в обтягивающих штанах ходят, черти! Никакой выдержки не хватит! Хм... а у него задница тоже отпад!
Так и хотелось сжать, ощутить на ощупь эти упругие ягодицы. Пальцы скрючились сами собой. Она еле подавила в себе рык.
Волшебное место — Элгар! Какого ни возьми мужика при деньгах и статусе — шикарный жеребец! Не то, что наши пузатые акулы.
А проветриться после общения с такими самцами всё-таки не мешает. Оксана развернулась и двинулась по аллее.
Но далеко не ушла. Забилась в первую попавшуюся беседку. Народу в парке в такое время практически не осталось.
Огромный месяц светил не хуже полной земной луны и заливал своим холодным сиянием всё вокруг.
Почему-то вдруг стало зябко. Оксана поёжилась. Обхватила плечи руками. Эх, сама себя не согреешь — никто не согреет.
А так хотелось...
Сейчас почему-то особенно. После разговора с этими жеребцами.
В постель-то затащить любого из них — не проблема. Если забыть о цели, ради которой мы тут собрались.
Но способны ли они согреть? Не распалить тело ласками, а согреть её саму — своим внутренним теплом. Вот этого от жеребцов фиг дождешься.
А от короля? Да тоже вряд ли. Не для того его величество устраивал отбор, чтобы служить кому-то грелкой.
Про Бегемотиков и говорить нечего. Эти только раздавить своей тушей могут — в прямом и переносном смысле. А орган, что может дарить тепло, у них отсутствует как класс. Вместо сердца там мотор для перекачки крови... и денег.
Вот и получается: жаждешь жаркой страсти — всегда пожалуйста, а как согреться душой — так «сама-сама-сама».[4]
Впрочем, что касается Бегемотиков, там и с первым пунктом — сама-сама.
Чёрт, но как же хочется хоть изредка пригреться в крепких объятиях, прильнуть к широкой мускулистой груди... и знать, что ты нужна не только потому что в совершенстве владеешь «камасутрой». Что ему интересно что-то помимо кувырканий в постели, что-то в тебе самой...
Однако этого «знания» ей не давал никто и никогда.
НИКТО и НИКОГДА.
Оксана крепче обхватила плечи руками, вдруг ощутив себя безумно одинокой. А впрочем, вовсе не вдруг...
По щеке скатилась предательская слеза.
И в голове почему-то всплыло: «Сильная женщина плачет у окна».[5]
Ну, вернее, в беседке.
Оксана стёрла слезу тыльной стороной ладони.
Это всё проклятый одинокий месяц, что вымораживает своим ослепительным призрачным светом!
Но хватит хандрить.
Видим цель и уверенно движемся к ней. Корона привычно засияла перед мысленным взором.
А мужики — все они думают только о себе...
Она поднялась со скамейки. Время наверняка за полночь, пора домой. Долбаная канцелярская крыса уже должна быть в постели.
* * *
Браймон поднимался по лестнице на восточную башню.
Полседьмого утра. Эльдис должна быть там.
Несколько раз с балкона своих покоев он видел её на верхней площадке башни. Она недвижимо стояла у парапета почти к нему спиной и наблюдала за восходящим солнцем. Точно так же в эти минуты смотрел и он на неё.
Сегодня Браймон решил встретить рассвет вместе с Эльдис.
Стараясь ступать неслышно, он вышел на площадку. Остановился, положив ладонь на холодный каменный зубец парапета.
Эльдис не повернулась к нему, как вчерашним вечером в беседке. А он ждал этого. Напрасно, видимо.
Подошёл ближе. Почувствовал, что девушка заметила его. На её губах промелькнула... улыбка? Или ему просто хотелось её там увидеть?
— Доброе утро, Браймон! — сказала вдруг Эльдис мягким бархатным голосом.
— Доброе утро! — он сделал несколько уверенных шагов — раз она так благодушно поздоровалась, значит, он ей не помешал. Один этот факт окрылял.
Сейчас он стоял у соседнего зубца. Но всё равно до Эльдис было так далеко! Казалось, до солнца ближе, чем до неё.
— Ни единого облачка, — произнесла девушка, не отрывая взгляда от светло-жёлтого, почти белого, диска.
— А вчера утром всё небо было затянуто тучами, — заметил Браймон.
Эльдис бросила на него короткий и немного удивлённый взгляд.
Да, предыдущим утром он тоже ждал рассвета. Но солнечного диска так и не увидел.
— Иногда природа старается что-то скрыть от нас, — сказала Эльдис. — И в этом тоже есть своя прелесть.
Как красиво она говорит! И как коротко. Он был готов слушать её бесконечно, вбирать мелодию её голоса.
Но Эльдис больше ничего не говорила. Она стояла, устремив взгляд на восток. Лишь ветер что-то нашёптывал ей на ухо, колыхал её красивые шелковистые волосы.
