— Я не знаю, почему ты передумал, — начинаю глухо. — И даже что именно произошло. Но…
Тейнан вдруг подходит и сжимает мои плечи. Его взгляд — горячий и почти болезненный.
— Верно. Ты не представляешь, что я для тебя сделал.
Я задерживаю дыхание.
— Согласился на смертельно опасный поединок? — гадаю тихо.
К моему удивлению, дракон морщится. Замечает, как я снова ёжусь под его руками. Зелёный взгляд прилипает к моей груди, и рубашкой не так-то здорово прикрытую из-за свободного ворота.
— Сядь, — смуглая кисть цапает моё запятье, и он тащит меня к камину. Усаживает на подушку на пушистом ковре, набрасывает других. — Хочешь воды? Чего-нибудь тёплого?
— Хочу.
Когда он приносит и металлический чайник из соседней комнаты, когда греет его в огне и подаёт мне чашку с травяным отваром, становится легче. По крайней мере, я прячу ноги в подушках, с дрожью почти удаётся справиться, и я начинаю надеяться, что дракон её не заметит. Он уходит ещё на пару минут, в ванную, а когда возвращается, по его лицу течёт вода.
Царапина на скуле всё равно бледнее не становится.
— Ты не ранен? — уточняю я с каким-то совсем непонятным чувством.
— Даже интересно, на какой ответ ты надеешься. Нет, женщина, здоровье — вовсе не главная моя проблема.
Надо всё-таки понять, что именно случилось, надо во всём разобраться.
— Хорошо. Тогда что ты сделал? — негромко спрашиваю я.
Тейнан садится рядом, прямо передо мной, проводит руками по лбу. Откидывает чёрные волосы так, что они дико блестят в свете огня — вместе с его голой грудью, вместе с золотом на пальцах.
— Ну, — мрачно скалится он, — потрудись ты узнать наши обычаи, объяснить было бы легче. Но, как ни жаль, тут тебя даже в невежестве не упрекнуть: мало кто из людей лезет так глубоко. Я начну с начала. — Он выдерживает паузу. — Мы с Сейдером дважды сражались до этого.
— Дважды?
— В первый раз — три года назад, когда его отец умер и встал вопрос о наследовании трона. Власть у нас не передаётся от отца к сыну. Она достаётся сильнейшему из всех, кто изъявит желание и подходит по крови. Нас было шестеро.
Слабо киваю.
— Это я разузнала. Примерно.
Тейнан щурится, но, к счастью, не спрашивает, откуда.
— Остальные, впрочем, не справились. Наш с Сейдером поединок был решающим и самым долгим. Мы почти загрызли друг друга. Нас остановили, так и не выявив победителя, но Сейдер убедил большинство, что прав у него изначально больше.
— Потому что он всё же сын покойного правителя?
— Потому что я рождён от драконицы, — губы Тейнана зло дёргаются. — А значит, слабее. Не представляешь, сколько раз я это слышал… не важно. Я всё равно был для него угрозой. Меня поддерживал весь восточный дол, главы влиятельных семей, и мой дорогой кузен искал нового поединка.
— Зачем?
— Потому что по нашим традициям любой ритуальный бой отменяет результаты всех предыдущих.
Я открываю рот. Не до конца понимая, но…
— В следующий раз мы подрались из-за женщины, — огорошивает меня Тейнан.
— Из-за какой ещё?
— Из-за драконицы. Её зовут Реалея, и, в отличие от вас, она вполне могла выбрать между нами сама. Но её семья захотела, чтобы она досталась сильнейшему, она сама согласилась, чтобы мы дрались. Сейчас она драконья невеста Сейдера. Потому что, как понимаешь, я проиграл.
Я поражённо пытаюсь принять эту информацию — неожиданную, со всех сторон!
— У Сейдера ещё и драконья невеста есть?! И она была важной женщиной для вас обоих? Или просто приятным поводом для драки?
— Я любил её, — говорит Тейнан поразительно просто.
Желание отвернуться, убрать лицо от света, посещает меня совсем внезапно. Как и желание смотреть куда угодно, но не на полуголого дракона. Что-то неожиданно холодное, неприятное я нахожу в его словах — хотя, конечно, не должна бы. Какое мне дело, кого он там любил? Скорее, поражает, что он вообще способен на это чувство хотя бы по собственной оценке!
— И где она сейчас? — я всё же продолжаю смотреть ему в глаза, с трудом.
— Здесь, во дворце. Это не важно тоже.
— Выходит, из-за неё ты проиграл права на трон? — что бы я ни думала, вопрос получается резковатым.
— Если я скажу, что проиграл из-за подлости Сейдера, ты, наверное, не изволишь поверить? Судьи не изволили. Но у меня, знаешь ли, на всё своё мнение.
Я расширяю глаза, забыв о какой-то там драконице.
— С доверием у нас, конечно, сложно! Но сейчас у меня настроение выслушать тебя. О какой подлости речь?
Тейнан вдруг смотрит на меня особенно пристально.
— О магии, которую я не мог почувствовать заранее. Увидеть. Отразить. Сейдер ударил меня людским заклинанием.
Я просто моргаю — несколько секунд.
Какое-то время мне правда кажется, что он сошёл с ума.
— Как это возможно?
— Я не знаю. У меня не ответа. Есть только уверенность — по нескольким косвенным доказательствам.
Я невольно смотрю на кольцо на его указательном пальце. Вспоминаю, как оно почуяло меня. Как он прижимал меня к стене, угрожал, обвинял!..
— Сейдер всегда интересовался вами, — продолжает Тейнан. — Вашей силой и слабостью, историей. Тем, что от вас можно получить.
— И при этом ты показал ему ауру от заклинания на мне?! — вырывается из меня с новым ужасом.
— Рискнул. И он её не опознал — потому что если бы опознал, уже допросил бы тебя. И рассказал всему свету, что меня подчинила человечка. Ты права: это худшее, что могло со мной произойти, это сделало бы меня посмешищем и лишило бы прав даже на родные земли, что уж говорить о верховном троне. У нас слишком многое решает сила, заклинательница.
Я молчу. Уговариваю себя не ругаться, просто слушать дальше.
— В общем, если ты поверишь, что проиграл я не по делу, несложно представить, что я очень хочу нового поединка. Проблема в том, что его не хочет Сейдер. Он получил всё — власть, женщину, даже право выбирать из вас. Ужасно глупо с его стороны ставить это на кон. Тем более, каждый следующий бой между двумя драконами проходит по всё более жёстким правилам. В третьем победитель полностью решает судьбу проигравшего.
“До смерти”, - стреляет в голове.
— И ты хочешь драться с ним насмерть? — я продолжаю играть в глупое эхо. Морозные иглы касаются кожи со всех сторон.
— О да. Но я должен его заставить. На отборе людских невест это возможно, но… Представь.
Я пытаюсь.
— Мы все примерно одинаковый товар для вас, — произношу сама. — Взаимозаменяемый. Кому-то больше повезло с внешностью, кто-то может быть интереснее или одарённее, но ни одна не стоит того, чтобы рисковать ради неё властью, а уж тем более жизнью.
