– Работу? – пролаял он. – Опоздала. И разве тебе не велели подойти к боковому входу, а не к парадному? – Он помолчал. – Или ты имела в виду другой вид работы? – Выступив вперед, лакей поднес фонарь к моему лицу и тщательно его изучил.
– Слышала, вам нужна посудомойка, – быстро нашлась я.
Он одарил меня долгим похотливым взглядом.
– Как по мне, зря время потратишь. Хозяину нужны новые конкубины. На кухне и без тебя полным-полно игрушечных слуг.
– Вы имеете в виду тех манекенов, сожженных в качестве похоронных подношений?
– Закрой рот! Мы тут не говорим о похоронах. Никому не нужно напоминать о его смерти. Мы зовем их марионетками. А в присутствии хозяина вообще к ним не обращайся. Он их не любит. У каждого нищего есть одна или две марионетки. Даже у меня! Вот поэтому в большие дома нанимают человеческих призраков.
– Если у вас есть слуга, отчего вы работаете здесь? – уточнила я.
– Да потому же, почему и ты, рыбка. В мою честь сожгли мало денег. Но к чему тебе терять время на кухне? – Его глаза жадно ощупали мое тело, и я снова ощутила страх. – Мне бы тоже пригодилась женушка.
Я отпрянула, ища темное местечко, где незаметно оставила Чендану. Если придется, лучше притвориться кандидаткой в гарем Лим Тиан Чина, чем терпеть ухаживания этого привратника. На худой конец, подожду другой возможности попасть в дом. Но тут из недр особняка раздался новый голос:
– Кто там? Отчего ворота открыты?
Лакей угрюмо повернулся к другому слуге, появившемуся у входа.
– Я только давал ей наставления. Она желает пойти на кухню.
– Ошиблась дверью? – Второй слуга, старше и тяжелее первого, взглянул на меня. – Итак, кто ты такая?
Я опустила глаза и пробормотала что-то о слухах насчет места посудомойки.
– Твои перспективы могли бы быть заманчивее, – заметил он. – Хозяину было бы приятно поглядеть на тебя.
Я начала рассказывать историю о помолвке и великой любви к жениху, но старший слуга вздохнул и прервал меня:
– Неважно. Такое я уже слышал прежде. Уверен, после двадцати лет работы на кухне ты передумаешь. Если такое случится, дай мне знать. Я здесь работаю мажордомом. Помни о вежливом обращении, когда говоришь со мной. Идем.
Я побежала за ним, избегая злобного взгляда привратника.
– Сэр, я оставила снаружи несколько вещей.
Он едва повернул голову.
– Уверен в этом. Вещички с похорон и прочее. Сможешь их забрать позже.
Вот так, поздравляя себя за приказ Чендане спрятаться до поры до времени, я пересекла порог особняка Лим.
Мы долго шли по бесконечным коридорам и бесчисленным дворикам. Я краем глаза видела гулкие пространства банкетных залов и ощущала бежавшую по спине дрожь. Здесь я уже бывала – во снах, удушающих кошмарах, вынужденная блуждать по комнатам ночь за ночью и восхищаться богатством Лим Тиан Чина. Помимо марионеток, ожидавших приказа по углам, попадались тут и призраки. Некоторые были одеты как слуги, но другие выглядели как гости или обитатели дома. Они носили такие же неуклюжие аляповатые наряды, как и сам хозяин, что придавало всей обстановке старинный вид. Чувствуя себя ничтожеством, я опустила голову и засеменила за мажордомом.
Через некоторое время обстановка стала более простой.
– Даже не думай снова проходить через парадные ворота, – резко бросил старый слуга на ходу. – Твое счастье, что я оказался там и впустил.
Теперь мы быстро двигались к отдельному домику, из которого доносились выкрики команд и звон кастрюль. Домашняя какофония, так похожая на мир живых, что я ощутила ком в горле. Не прошло и двух дней с момента попадания в мир мертвых, но я уже скучала по шуму и суете, по напряженной атмосфере родной Малакки.
Кухня оказалась просторным помещением, наполненным паром и слугами. Всюду были выложены тарелки, многие из них – искусно украшенные, как подношения духам. Марионетки без устали трудились, нарезая, поджаривая и пропаривая это богатство. Будь кухня настоящей, я бы почуяла аромат горячего масла, молотого чеснока и имбиря и жареной рыбы, но здесь запахи стали приглушенными. Пришлось принюхиваться, чтобы их уловить.
Мажордом заговорил с крупным пузатым призраком, руководившим работой. После краткого обсуждения он подозвал меня ближе.
– Вот новенькая.
– Слишком нежная. Мне такие ни к чему. Пошлите ее наверх.
– Такую работу она делать не хочет, – со значением сказал мажордом.
– Мне не нужна еще одна посудомойка.
– Если позволите, сэр, – вмешалась я. – Могу также сервировать и подавать блюда.
– Вот это другое дело, – сказал мажордом. – Используй ее как официантку. Господам всегда нужно больше людей, чтобы похвастаться.
Повар скептически меня оглядел.
– Обойдусь официантами-марионетками. Они хотя бы не проливают суп на людей. Новой ошибки я себе позволить не могу.
Мажордом закатил глаза.
– Как хочешь. Если тебе она не нужна, отошли ее к уборщицам.
Когда старый слуга удалился, повар поднял бровь. У него были маленькие хитрые глазки над широким сплюснутым носом с выпуклыми ноздрями. Жаль, что он набрал такой вес. Его грузность только подчеркивала сходство с боровом. Это стало особенно заметно, когда он опустил двойной подбородок, рассматривая меня.
– Ладно, – произнес он после неловкой тишины. – Дам тебе шанс. Но не приходи жаловаться, если ничего не выйдет. Тебе вообще здесь не место, и ты прекрасно об этом знаешь. – Я побледнела, опасаясь разоблачения своей тайной миссии. Но он только продолжил: – Мажордом ведет себя сурово, но жалеет юных девчонок вроде тебя. У него осталась дочь твоих лет, кажется. Иначе бы ты уже пробовалась на роль грелки для хозяина. – Он грубо расхохотался, и я еще сильнее съежилась. – Ай, не бойся. Я же сказал, что дам шанс. Но если не справишься, все кончено. Толпы призраков нынче ищут работу, тем более этот дом с недавних пор стал процветать.
Я закивала, придумывая имя.
– Благодарю. Меня зовут…
Он прервал меня жестом пренебрежения.
– Не трудись. Мы тут не используем имен. – Видя, как расширились мои глаза, повар покачал головой. – Ты, верно, только что умерла. Слушай, мы все пришли сюда из-за того, что потомки или члены семьи не потрудились сжечь в нашу честь подношения. Технически мы – привилегированные души, которые могут провести некоторое время, наслаждаясь плодами родственного почтения перед отправкой на суд. Но кое-кто из нас идет работать слугой из-за скуки либо от нужды. Так или иначе, мы не используем истинные имена, понимаешь? Мои внуки хотят считать меня мертвым обеспеченным бездельником, а я хочу сохранить эту иллюзию. Поэтому – никаких имен.
– Но каким образом они могут проведать, что вы тут делаете?
