Этот экскурс в область местных нравов был прерван появлениемхозяина, который принес на подносе две чашечки кофе, по размеру больше похожиена наперстки, и два высоких стакана холодной воды. Маша пригубила кофе.
Он оказался удивительно вкусным, чересчур, на ее взгляд,сладким и таким крепким, что потолок кофейни поплыл по кругу, как площадкакарусели.
— Запивайте! — посоветовал ей Старыгин. Кнастоящему, хорошо заваренному кофе потому и подают воду, что без воды этотнапиток слишком ударяет в голову!
Маша торопливо запила кофе ледяной водой и тут жепочувствовала необыкновенный прилив бодрости. Старыгин тоже оживился и разложилна покрытом инкрустацией столике дневник профессора Магницкого и свои записки срасшифровкой клинописных значков.
Он отпил еще глоток кофе и начал расшифровывать дневник,произнося вслух каждое прочитанное слово.
"Как красива Испанская лестница весной!
Чудесные азалии стекают с ее ступеней, наполняя воздухбожественным ароматом…"
— Никогда не думал, что мой дедушка был поэтом! —хмыкнула Маша. — Неужели все эти предосторожности с шифром былипредназначены только для того, чтобы скрыть от посторонних глаз егосентиментальные римские воспоминания?
— Постойте, это только начало… — пробормотал Старыгин,выписывая перевод на отдельный листок, и продолжил:
«Странная встреча на улице Четырех Фонтанов. Этот господинС, скорее всего сумасшедший. Интересно, откуда он знает о моем происхождении?»
— Это уже немного интереснее… — Маша придвинулась кДмитрию Алексеевичу и заглянула в дневник. Однако без помощи Старыгинаклинописные значки молчали.
«Однако то, что он говорил о Древней Матери, не лишеносмысла. Мадонна Леонардо и фреска в катакомбе.., сюжет и сходная композиция..,тут несомненно есть связь, особенно если принять во внимание то, что я видел вГизе».
— Еще одно упоминание Гизы! — проговорилаМаша. — Продолжайте, прошу вас!
— Дальше — какая-то странная запись, кажется, этостихи:
«Три величайших тебя охраняют, Стрелы разящие жарко роняют,Самый высокий поделишь на шесть, Но к чаепитью прислужники есть».
— Абсолютная бессмыслица! Не понимаю, что дедушка хотелэтим сказать!
— Здесь пропуск, — продолжил Старыгин. — Онснова возвращается к записям через несколько дней:
«Господин С, излишне настойчив. Я немного подыграл ему,чтобы выяснить, как много он знает. Однако то, что мне удалось узнать…»
— Снова пропуск… — Старыгин потер глаза. — Дальшезначки становятся неровными, словно тот, кто их писал, был сильно взволнован.
«Это невероятно! То, что такое возможно в наши дни.., мнекажется, что я перенесся в Средние века! Эти дикие ритуалы.., кажется, я сунулруку в осиное гнездо.., самое ужасное, все, что говорит С., не лишено смысла. Имоя кровь.., кто бы мог подумать!»
— Кровь? — удивленно переспросила Маша. Он говорито своем аристократическом происхождении?
— Надо думать, — кивнул Старыгин. — А вотдальше:
"Кровь, образ и ключ. Так вот почему я их такзаинтересовал! Кровь, кровь! Сколько можно страдать из-за нее! Кто бы могзнать! Счастье еще, что они не знают того, что я видел в Гизе. Страшноподумать, что могло бы.., однако именно там — спасение… "
— Кровь, образ и ключ! — воскликнула Маша. То же,что говорили люди в катакомбах! И опять Гиза!
— Господа хотят посетить Гизу? — прожурчал рядомвкрадчивый голос. — Я могу показать вам такую Гизу, которую не видел ниодин турист! Вы увидите настоящие тайны Древнего Египта!
Маша оглянулась. Возле их столика стоял тот маленький усатыйстаричок, который прежде курил кальян в углу кофейни.
— Спасибо, друг, — ответил Старыгин с вежливойулыбкой. — Может быть, в другой раз… мы заняты, у нас дела…
— Не отказывайся, хабиби! — не сдавался старик. Онвыпучил глаза и распушил усы, как кот при виде мыши. — Не отказывайся! Япокажу вам такое, чего никто не видел! Я покажу вам тайны тысячи и одной ночи!Хасан! — он обернулся к бармену и щелкнул пальцами. — Хасан, принесигостям твой особый кофе!
— Думаю, что нам лучше уйти! — прошептала Маша,выскальзывая из-за стола.
— Спасибо, друг! — Старыгин так широко улыбнулся,что едва не вывернул челюсть, положил на столик купюру и двинулся вслед заМашей к выходу.
Спутники стремительно взбежали по ступенькам, а вслед имнесся разочарованный голос:
— Зря ты отказываешься, хабиби! Я раскрыл бы тебе всесекреты Шехерезады…
— Придется поискать более удобное место для чтениядневника, — разочарованно проговорила Маша. — Кажется, здешние жителислишком общительны…
— Однако дневник вашего покойного деда по-настоящемузаинтриговал меня. — Старыгин шагал, задумчиво глядя себе под ноги. —И это его стихотворение.., как оно начиналось?
«Три величайших тебя охраняют», — процитировала Маша попамяти.
— Три величайших.., но ведь это наверняка пирамиды! Трипирамиды Гизы! Ведь профессор именно Гизу несколько раз упоминал на прочитаннойнами странице, и на той, первой табличке было сказано — спасение в Гизе!
— Так поедемте в Гизу, — Маша остановилась. —Ведь это где-то совсем рядом?
— Это — ближайший пригород Каира.
— Знать бы только, что там нужно искать!
— Может быть, нам подскажут это стихи вашего деда?
Старыгин на ходу развернул листок со своими записями ивыразительно продекламировал:
— ..Стрелы разящие жарко роняют.
Самый высокий поделишь на шесть, Но к чаепитью прислужникиесть…
— Вы что-нибудь понимаете? — Маша скосила наспутника зеленые глаза. — По-моему, дедушка просто развлекался!
— А мне кажется, что это головоломка! — отозвалсяСтарыгин и наморщил лоб. — Стрелы разящие жарко роняют…
— Как можно что-то «жарко ронять»! — возмутиласьдевушка. — У деда явно было неважно с грамматикой!
— А может быть, весь вопрос в запятой! — прервалее Старыгин. — Знаете эту фразу — «Казнить нельзя помиловать»? От того,куда поставить запятую, полностью меняется смысл предложения! Так и здесь, можетбыть, профессор имел в виду «Стрелы, разящие жарко»!
— И что это такое?
— Гомер называл так солнечные лучи!
— Ну и какой же смысл вы во всем этом видите?
— Честно говоря, пока не знаю.., в стихотворенииупомянуты три пирамиды Гизы. «Самый высокий» — это, наверное, великая пирамидаХеопса. Может быть, на древнем рельефе внутри пирамиды Хеопса есть условноеизображение солнечных лучей, число которых нужно поделить на шесть…
