— Тогда, месье Даррас, вы или докажете свои навыки, убив меня — и грядущий бой пройдет без меня — или я опровергну их, убив вас, и Его высокопреосвященство соединит меня с майором. Но я не отдам свою жизнь или Виддершинс в руки того, кому не могу доверять даже при угрозе общего врага.
Эврард задумчиво сжал губы и резко кивнул.
— Я ничего тому человеку не должен. Я не клялся хранить тайну, и я знал, что она по своим причинам рассказывает мне о произошедшем.
— Она? — прорычал Ренард. Виддершинс оскалилась.
Конечно. Кто еще это мог быть?
Кивок.
— Она. Женщина с волосами цвета красных листьев осенью. Она хромала. Ее звали…
— Лизетта, — прошипела Виддершинс. — Лизетта Суванье.
— Я не зря решил, что у вас было что-то в прошлом, — сухо сказал аристократ.
— Немного, — фыркнула Виддершинс. — Она рассказала, что ненавидит меня, потому что я добралась до твоей башни раньше нее?
Веселье пропало с лица Эврарда.
— Нет… это она не упомянула.
— А должна была. Ренард?
— Не могу говорить за Скрытого лорда, — странным голосом сказал Ренард, — но я уверен, что гильдия искателей постарается поймать ее. Даже вне гильдии она должна знать, что клятвы остаются. Она же бывший мастер заданий!
— Не поможет, — сказал Эврард. — Она не в Давиллоне. Мы говорили с ней не тут.
— Мы дотянемся до нее, — Ренард не стал уточнять. Через пару мгновений он сказал. — Благодарю, месье Даррас. Этот ответ помог сильнее, чем вы думаете. Шинс, стоило убить ее, когда был шанс.
— Точно.
— Так это ты сделала ее хромой? — спросил Эврард.
— Если честно, это…
— Его высокопреосвященство готов, — позвала Игрейн.
Мысли о предательстве Лизетты тут же пропали — почти все, по крайней мере — и они с Джулиеном Бониардом и братом Феррандом собрались вокруг священника, стоящего на коленях.
— Начнем с месье Ламберта и месье Дарраса, — сказал Сикар. — Я знаю, сколько продлится эффект чар, но не знаю, как такие детали изменит присутствие Ольгуна. Так что я соединю Виддершинс и Ферранда вторыми, на случай, если чары продержатся меньше, — он сделал паузу. — Ферранд, уверен? Ты не должен…
— Уверен, Ваше высокопреосвященство.
Сикар вздохнул.
— Я знал, что ты так скажешь. Хорошо, можете все, кроме Ламберта и Дарраса, отойти на шаг…?
Они послушались, Ренард и Эврард опустились на колени перед епископом, Сикар начал колдовать на языке, что был раньше современного галицийского. Он опускал руки на головы юношей, касался зеркала, цепи, трав и благовоний, что шипели от огня, источая цветочный аромат.
— Мне это не нравится, — сказал Джулиен за ней.
— Ты так уже говорил, — сказала Виддершинс, прижавшись спиной к его груди, сжав его левую руку. — Пару раз. Или три. Или восемьдесят семь тысяч.
— Я серьезно, Шинс. Я бесполезен, если я не часть заклинания. Стоило…
— Джулиен, мы это проходили.
— Да, но я не победил.
Виддершинс тихо рассмеялась.
— Ты звучишь как я.
— Боги, только этого не хватало.
Она медленно повернулась к нему, отпустила руку, чтобы прижать ладонь к его щеке.
— Ты сделаешь все, что можешь. И мне будет легче, если ты будешь тут.
— А когда все закончится? — тихо спросил он.
Он звучал так уверенно, что будет после. Виддершинс такой не была. Она встала на носочки и поцеловала его на миг, а потом повернулась к колдующему Сикару.
Так ей не нужно было думать над ответами на вопросы Джулиена, которые он высказал и утаил.
Может, десять или пятнадцать минут спустя мужчины встали, пошатнулись и посмотрели на свои руки, потом друг на друга, словно не были уверены в том, что видели. Сикар сделал глоток из бутылочки, подбросил еще трав в огонь, Игрейн кивнула Виддершинс и Ферранду.
— Готов, Ольгун? — тихо спросила Виддершинс, а потом. — Если тебе станет лучше, я тоже не готова.
— Уверена, что он придет к нам? — спросила Игрейн, когда они сели в пыли. — Мы просто потратим время и усилия, если он не явится.
— Мне делать ставки, Игрейн? Я не могу, — Виддершинс пожала плечами. — Но он ощутил меня в поместье Ламарр через половину города, и он явно теперь считает меня угрозой. И если меня разделить на двоих, это быстро привлечет его.
— Это привлечет всех, — прошептал Джулиен справа. Некоторые рассмеялись, Виддершинс неуместно покраснела.
— Так мы делаем это или нет? — осведомилась она.
— Делаем, — сказал Сикар. — Расслабьтесь. Ровно дышите, думайте спокойно, и… Эм, попроси своего бога ничего не делать… вообще. Я не знаю, что будет, если он вмешается.
— Мне не нужно просить. Он вас вообще-то слышит.
— О. Да, конечно, — епископ вдохнул. — Хорошо. Начнем.
Заклинание казалось бесконечным, а вот эффект наступил мгновенно. В один миг Виддершинс сидела на коленях на земле, желала почесать ногу, злясь из-за потной ладони епископа на ее голове и его гудящего голоса. А потом она склонилась в сторону, едва удерживала равновесие, ведь ее чувства и разум воевали из-за разных перспектив.
Она не была в двух местах сразу. Она видела мир с одной стороны, как всегда. Но она видела две параллельные дорожки недавних воспоминаний. Она смотрела то на епископа, то на дерево, то на надгробия. Но через миг она могла вспомнить не только это, но и другой угол кладбища, слева от нее — другое дерево, другая сторона Сикара, а еще, боги, она, пытающаяся восстановить равновесие. Она не видела то, что видел Ферранд, но помнила то, что он только что увидел.
Земля дернулась под ее ногами, желудок сжался, и Виддершинс не понимала, как ее разум — и других тоже — может это выдержать.
Сикар не замолкал, его голос становился грубым, мир стал четче, ее мысли перестали путаться, в них появился порядок. Словно умелая рука закрыла плотную штору между ее перспективой и ее воспоминаниями о том, что видел Ферранд. Она все еще получала приглушенные звуки и мерцание света, но это почти не отвлекало, это можно было игнорировать. Но она могла намеренно заглянуть за штору и увидеть воспоминания монаха.
— Что ж… — Виддершинс встала, пошатнувшись, помогла Ферранду встать. — У тебя тоже земля двигалась? — спросила она.
Ферранд открыл рот, закрыл его и отвел взгляд, краснея.
— Похоже, сработало, — Сикар тоже встал. — Но я не знаю…
— Не знаю, — сказал Ферранд. — Ничего не изменилось, — он заметил испуганный взгляд Виддершинс. — То есть, нет, мы связаны… Я помню, что она видела и слышала.
