Книга Мятежное сердце - Эми Фетцер

Услышав стук копыт, она бросилась к окну и увидела Рейна, который отдал поводья слуге и вошел в дом.

Микаэла бегом пересекла холл и спустилась по лестнице в тот момент, когда распахнулась входная дверь. Она в нерешительности остановилась, дожидаясь его появления, и он, будто ощутив ее присутствие, поднял голову.

От его пристального взгляда ночная рубашка показалась ей слишком тонкой и прозрачной, она ждала, когда появится знакомое чувство стыда и отвращения, но ощущала только желание.

Потом увидела на его лице кровь.

Рейн застыл, глядя, как она торопится к нему в облаке легкого батиста, и вдруг понял, что всегда мечтал о такой минуте. Чтобы кто-то ждал его возвращения.

— Вам больно, — сказала Микаэла, дотронувшись до царапины на скуле.

Неужели человек, у которого есть глаза, а в жилах течет кровь, может считать ее обыкновенной?

— Ты должна быть в постели.

— Я в порядке, и мне нужно с вами кое-что обсудить.

— Пожалуйста. — Рейн передал шляпу и плащ Кабаи, затем указал на комнату справа от него. — Микаэла нахмурилась. — Тебе следует находиться в тепле, пока ты окончательно не поправишься.

Он провел ее в комнату, что-то шепнул арабу и закрыл дверь.

Темно-желтая рубашка облегала его почти так же, как и коричневые кожаные штаны. Все напоказ, подумала она, глядя на черные ботфорты. Рейн наклонил голову, спутанные волосы закрыли ему лицо, и ей захотелось откинуть эти черные пряди, чтобы видеть каждую черточку. Ей не нужно было поднимать глаза, ее тело и без этого знало, что он пристально вглядывается в нее. Микаэла снова удивилась, как ему удается разбудить в ней такие чувства. Три кошмарных года она с презрением отбрасывала мысль, что к ней может прикоснуться мужчина, а Рейна она жаждала, как оголодавшее животное, хотя понимала, что он заслужил женщину лучше ее.

— Замерзла? — вдруг спросил он.

— Нет, тепло, спасибо, — ответила она, задав себе вопрос, знает ли Рейн, какое действие оказывает на нее.

Он знал. Его тело пробудилось, едва он увидел девушку, и теперь он молился, чтобы она ничего не заметила. Рейн с трудом отвел взгляд и подошел к камину.

— Иди сюда.

Он раздул огонь, положил в камин еще одно полено, и скорее почувствовал, чем услышал, как она устраивается на диване. Он заботливо укрыл ее одеялом.

— Перестаньте со мной нянчиться. Я уже давно самостоятельная.

— Ты голодна?

— Нет.

— Хочешь пить?

— Бренди есть? Знаете, у нас, шпионов, такая привычка. Поморщившись, Рейн налил ей полный бокал, и она сделала большой глоток.

— В чем дело? — спросил он.

Микаэлу раздражало, что он так легко угадывает ее настроение.

— Проснувшись, я поняла, как мне повезло избежать участи худшей, чем смерть. А когда я увидела, что вы уехали… — Она сделала глоток, потом еще один. — Мне показалось… ну…

— Посмотри на меня, Микаэла. Ты в безопасности.

— Я, наверное, веду себя глупо, — вздохнула она. — Но я так долго боялась собственной тени и жила с оглядкой… Чувство защищенности для меня внове.

Рейн улыбнулся своей нежной виноватой улыбкой, лишавшей ее способности думать, она могла только смотреть на его губы.

— Никто не причинит тебе вреда, если ты будешь выполнять мои требования. — Он умолк. — Микаэла?

— А? Да, я слышала.

— Опасно так смотреть на меня, женщина.

— Знаю.

Ее охватила глубокая печаль. Отношения, начавшиеся пару месяцев назад, оказались такими запутанными. Несколько лет она держала свои эмоции на привязи, но рядом с ним все, что она так долго сдерживала, пробуждалось к жизни. Словно он прорвался сквозь прочную дверь в ее душе, и теперь она была широко распахнута.

Она ему не верила, не любила его. Даже если предложение о замужестве только временное соглашение, оно вряд ли продлится дольше, чем понадобится для раскрытия двойного агента, поэтому нет причин с радостью хвататься за брак. Несмотря на его темное прошлое, ее подозрения и его обещание Николасу, он заслуживал лучшей жены.

Она предатель.

Подпорченный товар.

Нечестно подвергать его такому позору.

И все же Микаэле хотелось, чтобы ее сожженные мечты возродились из пепла.

«Я чувствую себя ребенком, которого тайком подменили», — думала она, пытаясь высвободить бокал из-под его ладони.

— Рейн?

— Да.

— Возьмите себе другой стакан. Это мой. — Он улыбнулся. — Вы собираетесь рассказать мне, что случилось? — Микаэла поставила бокал на столик, взяла его руку и провела кончиками пальцев по ссадинам.

Он высвободился и, повернувшись, облокотился на каминную доску.

Он кажется очень встревоженным, заключила девушка, глядя на его напрягшуюся спину, на сгибавшиеся и разгибавшиеся пальцы.

Раздался стук в дверь, и он рявкнул: «Войдите».

— Рейн, здесь же дом, а не корабль, — проворчала она.

В комнату проскользнул Кабаи с миской воды и бинтами. Микаэла встала с дивана и забрала их у него. Араб посмотрел сначала на хозяина, затем на Микаэлу, поклонился и вышел.

Расположившись на диване, она похлопала по сиденью.

— Если ваши раны не промыть, в них попадет инфекция. Болел он чрезвычайно редко, но послушно сел рядом.

— О Господи, вода холодная, как лед, — простонала она. Рейн провел ладонью над миской, и она тут же почувствовала тепло.

— Как вы это делаете?

— Энергия.

— Ну конечно, все ясно, — насмешливо сказала она и выкрутила бинт с такой яростью, словно это была его шея. — Какая я глупая.

— Я могу управлять теплом внутри себя и передавать его воде.

— Это вы проделывали со мной? — Она смыла с его щеки грязь и запекшуюся кровь.

— Да. — Рейн испытывал странный покой, вдыхая ее запах, запоминая каждое движение.

— Откуда это у вас? — Она провела влажным бинтом по суставам его пальцев.

Рейн смотрел на ее склоненную голову, борясь с желанием солгать, но все же сказал правду.

— Жан-Пьер заплатил за все.

Микаэла почувствовала, как внутри у нее разливается тепло. Никогда еще за нее не мстили. Никому до нее не было дела.

— Вы его убили? Рейн вскочил с дивана.

— Ты уверена, что я так легко могу отнять чью-то жизнь?